— Ты прав. А, может, сайт знакомств?
Филипп поднялся. По его лицу я поняла, что парень вымучен нашим диалогом, ему и так это все дается не просто, а тут я решила поиграть в сваху.
— Прости, Лив, я очень устал. Завтра еще всю домашку сдавать, а я за две недели так ни к чему и не притронулся. Продолжим завтра, хорошо?
Я кивнула. Если Филипп не хочет обсуждать любовные дела, то я сделаю это самостоятельно. Займусь этим вечером грядущим.
Пока я одевалась в прихожей, парень поднялся на второй этаж за моей сумкой. Дергая защелку на двери, в мою свалку-голову вдруг пришла очередная идея. Не успев полностью открыть дверь, я тут же ее защелкнула и резко повернулась. Филипп такого не ожидал, он уже намеревался закрыть за мной дверь, поэтому его рука вытянулась слева от меня, а лицо было в нескольких жалких сантиметрах от моего носа. Темный свет в прихожей создал романтическую атмосферу. Хм, его шрамы совсем не страшные, а в бледной коже даже есть какой-то шарм.
— Позвони своей маме, — выпалила я.
— Что? — Филипп, к моему сожалению, отошел на несколько шагов назад.
— Ты любишь свою маму?
Филипп удивился такому вопросу, его глаза забегали.
— Ну да, вроде.
— Она же твоя мать. Она тоже тебя любит. Вам просто нужно сказать об этом друг другу. Вот и все.
— Не думаю, что это хорошая идея.
— Да почему?! — я была возмущена, что мой гениальный план никто не разделяет. — Это же и есть лазейка! Что может быть проще, чем обменяться любезностями с родителями. Это же в миллион раз легче, чем искать какую-то вторую половинку, которая непонятно когда созреет.
— Лив, моя мать… скажем так, не любит проявлять свои чувства.
— Это неважно. Устроим вам совместный вечер, только мать и сын, такая семейная атмосфера растопит сердце любого.
У Филиппа не было сил продолжать разговор на эту тему.
— Я подумаю об этом.
Парень подошел к двери и дернул ручку за моей спиной, намекая, что мне уже пора. Но я настырно положила свою руку поверх его, не давая двери открыться.
— Пообещай, что позвонишь ей, — железно произнесла я.
Филипп поднял на меня взгляд. Я только сейчас заметила, какие тени лежат под его глазами. Вероятно, парень действительно устал и не спал уже много ночей. Надеюсь, его не мучают кошмары. Находясь так близко, я и вовсе не заметила каких-то дефектов в его внешности, все тот же острый нос, скулы впали еще глубже, ореховые глаза, губы пусть и кажутся холодными все еще выглядят мягкими.
Он вздохнул, принимая поражение.
— Хорошо, я позвоню.
Я улыбнулась, получив свое, и выпорхнула за дверь. Сразу ослепила белизна снега, ярко контрастирующая с тьмой, в которой я была несколько секунд назад.
Домой я возвращалась с дурацкой улыбкой на лице, предвкушая скорую победу над своим же заклятием. Все обязательно получится.
Я надеюсь.
[1] Прости, детка
[2] Болван
Глава 14
Филипп упоминал о том, что ему необходимо сдать всю домашнюю работу, которую задали на несколько недель. После случившегося он не выходил из дома и не показывался на глаза ни одной живой душе (кроме Аллы и матери, ну, теперь еще и мне) и, разумеется, в школу тоже не приходил.
Сначала Вероника отпросила его на день, неделю, месяц, все перетекло в переход на домашнее обучение. Учителя были в шоке, возникло множество вопросов, но Вероника быстро их уладила, сняв с банковского счета средства на «благополучие гимназии». С Филиппом занимались по Интернету, иногда приходил учитель на дом, но он был не из нашей школы, Вероника наняла одного частного преподавателя, который подписал все необходимые бумаги о неразглашении. Это был мужчина средних лет, которому, казалось, было вообще наплевать на все происходящее. Он никогда не задавал лишних вопросов, не отвлекался от темы. Просто приходил, начинал занятие по всем предметам и также спокойно уходил из дома. Филиппа такие занятие вполне устраивали — просто и без напрягов, раз в неделю видеть человека, которому от тебя нужны только деньги, за них он может хоть самостоятельно делать за парня всю работу, но преподавателя на то и наняли, чтобы Филипп усвоил хоть какую-то программу.
«Какая-то программа» — неподходящее определение для нашей гимназии и для самого частного преподавателя. Этот мужчина был… гувернер (?), слишком умный, разбирался в любой области и, судя по его стальным нервам и выдержке, передал эти знания не одному десятку домашних учеников.
Меня интересовало, не задались ли в гимназии вопросом, почему сразу два ученика из одного класса вдруг внезапно перестали ходить на занятия. Неужели даже одноклассники об этом не задумывались. Если со мной еще более-менее понятно — обиделась и больше не пришла — то о Филиппе они ведь вообще ничего не знают.
Сам Филипп говорит, что ему писали ребята из команды: «Куда пропал, чувак?», пару раз объявлялась Соня, но непрочитанные сообщения так и остались гореть на верхушке мессенджера, да никто и не настаивал. Так до Филиппа постепенно стало доходить, что его отсутствие в принципе никого и не волнует.
После потери старого телефона, я восстановила все свои странички, но тут же их удалила. Оставила лишь ту, где существовала общая беседа класса, чтобы хоть немного быть в теме событий. Правда, все свои фотографии, данные, друзей пришлось удалить. Теперь я зависала в Интернете под левым именем, которое знал только Филипп. Если раньше наша переписка заканчивалась десятком сообщений от меня и одним ответом от него, теперь наше полотно общения было одинакового объема. Из переписки я и узнала, как Филипп жил весь прошедший год — человек открывается гораздо быстрее и ярче, общаясь сообщениями, да еще и при свете луны.
Вопросы учителей не остались без внимания, они разговаривали с Вероникой о подозрительности поведения Филиппа и, под предлогом экзаменов, все-таки вынудили Клементьевых показать сына. Филипп ходил в школу раз в один-два месяца, чтобы тоже написать пробные экзамены в пустующем классе, замотанный, как мумия. Одноклассники его не видели, а если и замечали краем глаза, то явно не узнавали, да и сложно было уловить черную тень, летающую от выхода школы до нужного кабинета за считанные секунды. Парень и сам боялся ненароком кого-то встретить.
Мы болтали о школе и домашке, и мне в голову даже на секунду не пришла мысль, что вообще-то тебе, Ливана, ее тоже надо сдать на проверку. Я треснула себя по лбу, когда данная мысль все-таки достучалась до одной из моих извилин. На часах было уже за полночь, а я так и лежала в уличных джинсах на кровати, хихикая в телефон. Вставать не хотелось совсем, а тем более садиться за какие-то уроки, на которые я уже давным-давно положила большого жука. Образно говоря.
Подойдя к столу, смахнула в сторону все книги, которые достала прошлым вечером в поисках ответов на свои вопросы. Освободив прямоугольник стола, достала тетради и на скорую руку написала какую-то кашу максимально непонятным почерком. Если богомол может писать за меня сочинения под диктовку, то примеры я ему никак на словах объяснить не смогу, поэтому приходится делать все самой.
В школу мне надо было зайти всего на пару минут — сдать тетради и выйти, но стресса испытывала, как перед прыжком со скалы. Сейчас самый разгар перемены, коридоры шумны, полны людей, все в голубой форме, мой черно-красный полосатый свитер «слегка» выделяется среди них.
Дойдя до кабинета Натальи Степановны, настойчиво постучала, пытаясь поскорее попасть в укрытие с глаз подростков, но, сунув голову внутрь, тут же получила:
— Подожди, Готье, позже зайдешь. Видишь, я занята. Жди в коридоре, — осадила меня учительница, возвращая телефон к уху.
Я застонала и прижалась к стене, надеясь слиться с ней в одно целое.
Сегодня я надела шапку, но не от мороза, а скорее для красоты. Она была совсем легкая, облегающая череп, с красивыми булавками от сглаза, которые я специально прикрепила перед походом в школу. Обняла тетради и из-за них наблюдала за ребятами, стоящими напротив. Сейчас у них как раз урок с Наташкой намечается, угораздило же меня прийти именно в это время, вроде внимательно расписание проверила.