— Спасибо, но я могла и вечером забрать.
— Знаю, но я хотел застать тебя перед отъездом.
Я сузила глаза.
— Зачем это?
— Пожелать удачи.
Не надо быть ведьмой, чтобы понять, что он скрывает свои истинные намерения.
Калитка за моей спиной с шумом распахнулась, и на дорожку ступила стройная нога в сапогах. Мама несла в обеих руках один из тех тяжеленых мешков с кормом из кладовой, еле видя обзор перед собой. Мы с Филиппом одновременно к ней подбежали, кладя мешок на заснеженную землю.
Мама вздохнула и убрала светлые пряди с лица.
— Ух, спасибо, ребята. А чего это вы тут стоите?
— Я встретила своего одноклассника. Филиппа.
Мама перевела взгляд с меня на парня и осмотрела его. Точнее, его глаза, которые мигали из щелочки.
— Привет, Филипп, приятно познакомиться.
— Мне тоже.
Они пожали друг другу руки. Филипп потянул назад, но мама задержала его ладонь в своей. Я напряглась. Она никак не могла его знать, они даже не виделись. Но могла ли мама почувствовать, что на него наложена магия?
— Помочь вам загрузить все в машину? — любезно предложил парень в своей привычной манере джентльмена. В прошлом привычной манере.
— Конечно! — расцвела мама, указывая на еще два мешка за забором.
— Вы куда-то собираетесь? — поинтересовался Филипп, играя незнайку. Он поставил мешок с кормом в багажник, будто тот весил не больше пачки молока.
— В собачий приют. Я там работаю, а Ливане просто нравится проводить время с животными. Это очень полезно для души. А что исцеляет душу — полезно для здоровья.
— Я тоже так думаю, — согласился Филипп, дотащив оставшиеся мешки. Мама закрыла калитку на ключ. — Только у меня нет дома животных.
— Хочешь поехать с нами? — вдруг предложила мама.
Ну все, приехали. Филипп этого и добивался. А мотив мамы для меня загадка. Или ее добрая душа радушно предложила Филиппу присоединиться к нам, или она правда почуяла подвох и решила сама во всем разобраться. Если второй вариант, то меня ждет серьезный разговор после поездки.
— Я с удовольствием, если Ливана не против.
Две пары глаз уставились на меня.
— Ни сколько, — выдавила из себя. Не могла же я приструнить парня при маме.
— Тогда по местам, — глухо хлопнула в ладоши в перчатках мама.
[1] Мой учитель
Глава 19
Филипп сел сзади с пакетами, которые не поместились в багажник. Там были собраны лежанки для собак. Мама сама их шила из ненужной одежды, ткани, скатертей, которые люди приносят в благотворительный фонд. Меня восхищало мамино стремление помочь всем и каждому. Она говорила: «Если у тебя есть возможность помогать, не пренебрегай ею». Мне хотелось быть такой же чистой и бескорыстной как она, но мой панцирь ни в какую не хочет спадать.
Мама по привычке прибавила громкости радио и начала подпевать, прыгая на сиденье. Я смущенно улыбнулась и прикрыла глаза рукой, смотря в окно. Надеюсь, Филиппу не так неловко, как мне. Увидев его в отражении зеркала заднего вида, я расслабилась, потому что Филипп улыбался, а шарф от движений щек съехал ниже.
— Ну Филипп, ты уже решил, чем хочешь заниматься в жизни? Или к тебе лучше, как к некоторым, не приставать с этим вопросом? — я закатила глаза, почувствовав укол в свою сторону.
— Не решил.
— Это не плохо. Кто в вашем возрасте думает о работе и выбирает что-то одно. Надо попробовать все, а уж потом решать. Лично я считаю, что осознание приходит с возрастом. Лет в тридцать.
— Думали бы так в образовательной комиссии.
— Это точно. А чем ты увлекаешься, что нравится?
— Филипп баскетболист. У него есть все данные для спортивной карьеры, — вклинилась в разговор я.
— В прошлом, — добавил парень.
— Ты быстро наберешь форму, если начнешь тренироваться, — повернулась к нему я. Филиппу мои слова не очень понравились, он нахмурился. — Я в тебя верю, — добавила, надеясь, что смягчила высказывание.
— Дело не в форме, — парень посмотрел так, будто я делаю вид, что не понимаю его проблемы. — В травме, — сказал он завуалированно для мамы.
— Серьезная?
Мы с Филиппом одновременно выпалили:
— Да, — он.
— Нет, — я.
В машине повисла тишина сквозь белый шум радио. Мама подняла брови.
— Он уже в процессе выздоровления, но не верит в это.
— Просто не надеюсь, чтобы потом не разочароваться.
— Это неправильный подход, Филипп, — мама включила свой психологический голос. — Нужно верить, и тогда к тебе притянется желаемое. Да и за пеленой негатива не заметишь все хорошее вокруг.
— Я запомню… миссис Готье? — сказал парень на американский лад.
Мама махнула рукой.
— Я тебя умоляю, просто Кристина. И без всяких «тёть» впереди.
— Хорошо… Кристина.
— Будешь пробиваться в спорт или как Ливана, лежать дома и собирать пыль?
— Мама! — возмутилась я. Нет, ну вы посмотрите, я как проклятая глотаю эту самую пыль в Париже у Джаннет, а дома даже до кровати не всегда доползаю, а тут такие заявления.
— Между прочим ваша дочь очень умная, — вступился за меня Филипп.
— О, поверь, это мне известно. Только тратит свой ум впустую, — мама протянула руку, чтобы взъерошить мне волосы, но я увернулась. Прекрасно знаю, что она не одобряет полное погружение в магию. Ей бы хотелось разделить мою жизнь на учебу у Джаннет и в нормальном человеческом университете.
— У нее отлично получается управляться с насекомыми.
— Это букашки доведут меня до сердечного приступа. Я, конечно, поддерживаю жизнь всех существ, но желательно за пределами моего дома. Того и гляди ночью на нос кто-нибудь с потолка свалится.
Я представила, как мой многокилограммовый сенокосец падает на меня во сне. Задумалась. Надо ему страховку придумать.
— У вас и дома кто-то живет? — Филипп подвинулся ближе, просунул голову между передними креслами.
— Настоящий зоопарк из маленьких и летающих тварей, — мама хоть и ворчала, но делала это с улыбкой. — Советую не приходить к нам, если боишься насекомых.
— Я все-таки рискну.
Я взглянула в зеркало заднего вида, отражающиеся глаза Филиппа были направлены на меня. Надеюсь, он не растолкует слова мамы как приглашение в гости.
— А твои родители чем занимаются? Наверное, они очень заняты, раз ты в учебное время находишься не в школе.
— Да, они слишком заняты… Я на домашнем обучении, как Ливана.
Мама мастер считывать эмоции. Одним вопросом по интонации Филиппа она сразу поняла о его взаимоотношениях с родителями.
— Почему на домашнем?
— Из-за травмы.
Мама удовлетворительно кивнула, показывая Филиппу, что он может не продолжать. Но по ее лицу я поняла, что на самом деле она почувствовала, что именно с ним не так. В моей голове буквально пронесся ее голос, требующий серьезного разговора чуть позже.
Мы въехали на территорию за городом. Преодолев пропускной пункт, до салона автомобиля тут же добрался хор из собачьего лая. Мы остановились у решетчатого забора в мой рост, за которым хаотично перемещались собаки разных пород, размеров, возрастов. Заметив нас, вышедших из машины, лай усилился, десятки хвостов забегали с бешеной скоростью, а лапы кинулись на забор, прогнувшийся под напором. Я прошла к багажнику вместе с мамой, принимая от нее пакеты и не отводя глаз от счастливых мордочек.
Собаки в питомнике были все дружелюбные с гостями и друг с другом. Агрессивных сразу переводили в отдельные комнаты и учили манерам. За решеткой на улице располагалась огромная площадка с игрушками, снарядами для дрессировки и игр, где собаки проводили большую часть времени днем. Если они замерзнут или устанут, могут войти в комнату — специальная дверь всегда открыта. Это здание было двухэтажное, белое и длинное. На первом этаже располагались комнатки для собачек, где они ночевали или отдыхали рядом со своими мисками и лежанками, а на втором этаже уже были кабинеты для персонала и их личные комнаты.