Фрэнк поднялся и подошел к камину.
— Но это же абсурд, — заметил он. — Зачем ему было ее толкать, а потом тут же оттаскивать назад?
— Не думаю, что он намеревался толкнуть именно миссис Трент. Она держала за руку сестру. А мисс Мьюр как раз шагнула вправо, поэтому удар пришелся скорее между ними, заставив миссис Трент выпустить руку сестры. Потеряв равновесие, она невольно упала на проезжую часть.
— Вы хотите сказать, что толкнуть он хотел мисс Мьюр?
— Да.
— Почему?
— Миссис Трент и мисс Мьюр — обладательницы довольно солидного наследства. Если бы миссис Трент не была спасена, ее доля отошла бы сестре. Ну а если бы погибла мисс Мьюр, то ее весьма солидная доля перешла бы к миссис Трент, которая могла бы завещать уже обе части наследства своему мужу. Думаю, ты понимаешь, почему положение Ионы Мьюр внушает мне беспокойство.
Фрэнк кивнул.
— Возможно, тут что-то есть… Но не исключено, что это тот самый случай, когда из-за излишнего усердия попадаешь пальцем в небо, за что и получаешь очередной нагоняй от шефа. Доказательств, разумеется, никаких.
— Мне бы не хотелось, чтобы у нас появились доказательства очередного преступления, — серьезно заметила мисс Силвер.
Зазвонил телефон. Фрэнк подошел к столу и снял трубку. Последовал долгий разговор, во время которого из трубки доносилось невнятное бормотание, а Фрэнк изредка вставлял реплики наподобие: «Вот как?», «'Ну-ну…» Наконец со словами: «Отличная работа. Спасибо, старина» он положил трубку, вернулся к камину и сказал:
— Это звонил Хауленд.
— Да?
— Ну, кое-какая информация имеется, но я не знаю, насколько она вам интересна. Кузен Трента занимался весьма прибыльным бизнесом на Ближнем Востоке. Он называл себя экспортером широкого профиля. Подозреваю, что многие местные жители подчинялись ему безоговорочно, но полицию одной-двух стран его деятельность начала настораживать. Это было перед войной. Конкретные доказательства отсутствовали, но возникли сильные подозрения. Трент умер в начале сороковых годов. Есть мнение, что он служил, как говорится, и нашим, и вашим. Его нашли застреленным, с револьвером в руке. Возможно, он застрелился сам, но не исключено, что ему помогли — двойная игра штука опасная. После войны Джеффри Тренту пришлось много чего там разбирать. Работенка была не из легких! Но, конечно, обнаружились остатки вполне законного бизнеса. Он все восстановил, нанял управляющего и поручил ему вести дела. С тех пор ничто не воскрешало былые подозрения. Теперь бизнес выглядит вполне обычным — не таким масштабным и прибыльным, как прежде, но зато не представляющим никакого интереса для полиции.
— Боже мой! — промолвила мисс Силвер.
Фрэнк рассмеялся.
— Эта информация ничем не подкрепляет ваших подозрений, верно? Правда, можно предположить, что наркобизнесом занимался не сам Джеффри Трент, а его предшественник. Конечно, циник мог бы сказать, что теперешняя благовидность восстановленного предприятия может означать лишь то, что Джеффри Трент умнее своего кузена и умеет прятать концы в воду. Но ведь мы с вами, дорогая мэм, к циникам не относимся.
Мисс Силвер проигнорировала последнюю реплику.
— Это все, Фрэнк? — задумчиво спросила она.
— Да. Что касается мисс Делони, о ней нет никаких сведений, но я уже сказал: имя очень походит на вымышленное. Говорите, она была его секретаршей?
— У меня возникло такое впечатление. Мисс Фолконер сказала, что мисс Делони очень помогала мистеру Джеффри Тренту вести деловую переписку.
— И это помимо забот об этой несчастной девочке? Ну-ну! Должно быть, у нее необыкновенная работоспособность!
А какое впечатление производит на вас Джеффри Трент?
Мисс Силвер задумалась.
— Ты, вероятно, будешь смеяться, но из-за его красоты очень трудно сказать что-то определенное. Одним она, возможно, кажется притягательной и заставляет относиться к нему с особой симпатией, кого-то, наоборот, настораживает. Очень многие женщины не доверяют красивым мужчинам. Лично я предпочитаю тех, чье обаяние зависит от свойств характера и жизненного опыта, а не тех, кого наделила безупречным обликом сама природа. Но, разумеется, я стараюсь не поддаваться предубеждению и видеть в мужчине врага только потому, что он необычайно красив.
Фрэнк подумал, что мисс Силвер сегодня в ударе и превзошла саму себя в мудрости и великодушии.
— Мне крупно повезло, — не удержался он.
Мисс Силвер бросила на него укоризненный взгляд.
— Все очень непросто, Фрэнк. Мисс Фолконер очень высокого мнения о мистере Тренте. По ее отзывам он — воплощение доброты и заботливости, она восхищена его нежным отношением к несчастной подопечной и к больной жене.
— Тогда что вас так тревожит?
— Старая венецианская пословица, Фрэнк. Cui bono — кому выгодно? Джеффри Трент нуждается в деньгах. Он одержим мечтой заполучить старый особняк четырнадцатого века, который арендует у мисс Фолконер, но не располагает достаточной суммой, а опекуны миссис Трент пока не позволяют использовать ее капитал.
— Откуда вы все это знаете?
— От мисс Фолконер и мисс Мьюр.
— Ясно. Та дама, что продает дом, и родственница покупателя! Источники надежные. Продолжайте.
— После смерти подопечной мистер Трент получает остатки ее состояния. Если бы мисс Мьюр вчера погибла, а она была на волосок от гибели, все ее состояние перешло бы к сестре, которая могла бы распоряжаться им по своему усмотрению. У меня невольно возникает вопрос: сколько бы прожила миссис Трент, став распорядительницей удвоенного состояния? Известно, что она пристрастилась к наркотикам. Ее лечит местный врач, а муж предельно заботлив, что может подтвердить каждый из местных. То есть дать ей смертельную дозу какого-то успокоительного не составило бы труда. Все тут же подумали бы, что она каким-то образом раздобыла наркотик — ведь наркоманы очень хитры — и слишком много его приняла. Джеффри Трент получил бы свободу, богатство и возможность купить «Дом для леди». Все сразу.
— Вы, как всегда, убедительны, — сказал Фрэнк. — Возможно, подобные замыслы имели место, но ведь ни единого доказательства — всего лишь ряд разрозненных нитей, вроде бы ведущих в одном направлении. — Он сделал паузу. — Вы говорите, что Трент одержим мечтой о доме, который хочет купить. Что именно вы имели в виду?
— Только то, что сказала, Фрэнк. Мистер Трент буквально помешан на доме и жаждет его заполучить. Мисс Мьюр жаловалась мне, что иногда он очень назойлив, не в состоянии говорить ни о чем другом. Мисс Фолконер призналась мне, что если когда-нибудь решиться продать дом, то только тому, кто обожает его не меньше мистера Трента. «Иногда мне кажется, что эта его любовь слишком велика, — сказала она. — В старину непременно бы решали, что тут не обошлось без колдовства. Но раньше люди были суеверными, не стоит все эти фантазии принимать всерьез».
— Это она о чем?
Мисс Силвер положила руки на колени и посмотрела ему в глаза.
— Понимаешь, дорогой Фрэнк, мисс Фолконер верит, что на этом поместье лежит проклятие.
— Моя дорогая мэм!
— Вот почему она не решается продавать дом, хотя и нуждается в деньгах.
— Слава богу, что здесь нет шефа, а то бы скандала не избежать! Проблема в том, что в глубине души он и сам немного верит в проклятия, привидения и прочие ужасы, которые внезапно одолевают вас в темноте. Так сказать, пережитки прошлого. А что это за проклятие? Трент тоже верит в него? Если да, то не мешает знать, в чем там дело.
— Это старинное предание дошло до нынешних дней пятнадцатого века. Молодой Фолконер, тогдашний владелец поместья, отправился во Францию и вернулся оттуда с женой-француженкой, отвергнув богатую наследницу, которую присмотрела ему мать. Нежеланная невестка была бесприданницей, едва говорила по-английски и к тому же собирала травы при луне и готовила отвары. Пошли разговоры, что француженка приворожила молодого Фолконера. В конце концов его мать официально обвинила невестку в колдовстве. Та вонзила себе в грудь кинжал и, умирая, произнесла проклятие. Так как она потеряла то, что ей было дороже всего на свете, отныне та же участь будет ждать каждую хозяйку поместья.