Килэй выбежала из-за него, бросилась в гущу. Она отрезала поводья лошадей, и они побежали прочь из-за ее запаха, широко раскрыв глаза. Возница совершил ошибку, пытаясь отбиться. Она подняла его с сидения и нанизала на свой меч.
Килэй запрыгнула на вершину телеги. Она легко уклонялась от копий солдат, кружилась и пригибалась. Некоторые пытались забраться на телегу, но Предвестник ждал их там. Изогнутое белое лезвие меча разрезало их шеи, радостно напевая, головы солдат отлетали.
Они смогли уменьшить количество стражи, и солдаты сменили тактику. Они собрались за телегой, закрываясь от стрел Каэла за пленниками в клетках.
Это было лишь неудобством. Каэл вытащил стрелу и прошел полукруг, глядя на первый участок кожи, появившийся из-за телеги. Может, из-за сосредоточенности на солдатах он не увидел, как чудовищная тень упала на его сапоги…
И не услышал ветер, свистящий от больших блестящих крыльев.
Его затылок ударился о землю с силой. Шок прогнал онемение. Он заметил кроны деревьев над собой, а потом что-то большое закрыло его зрение.
Что-то черное и с запахом гнилого мяса. Он ощутил внезапное давление на плечах, а потом боль. Ужасную боль. Она была такой резкой и внезапной, что Каэл закричал. Он бросил лук и извернулся, чтобы увидеть, что впилось в его плоть.
Острые жуткие когти. На него смотрело лицо, человеческое, но ужасно искаженное. Его нос вытянулся так, что задевал верхнюю губу. Человеческие зубы висели под носом. Они были желтыми и мокрыми от слюны. Челюсть выпирала почти так же, как нос, и это напоминало клюв.
Это и был клюв. Каэл увидел талисман на груди монстра и сразу понял, кто это.
Черноклюв.
Два глаза смотрели на него. Они сияли, как стекло, он видел свое бледное перепуганное лицо в зрачках. Длинный серый язык появился между острым носом и выпирающей челюстью, и Черноклюв провизжал:
— Убью! Я тебя убью!
Каэл пытался двигать руками, но когти сжались сильнее. Они впивались, давили на его когти и прижимали руки к земле. Его глаза слезились от боли. Он едва видел, когда голова Черноклюва опустилась.
— Прочь! Вон отсюда! — закричал Бейрд.
Его первый взмах сильно промазал, но второй попал. Каэл услышал стук, охнул, когда когти отпустили его. Бейрд ударил рюкзаком по голове вороньего шамана, на землю сыпались блестящие перья. Черноклюв завопил и отскочил в сторону, закрываясь огромным крылом, как щитом.
Бейрд слепо размахивал рюкзаком, и Каэл заметил свой шанс. Он встал на ноги и забрал свой лук. Раны на плече были не так глубоки, как он боялся. Кровь текла, но ничего серьезного не было. У него еще были силы держать лук.
— Беги, юноша! — закричал Бейрд, дико размахивая рюкзаком. — Беги! Я его задержу!
Черноклюв уклонился от следующего взмаха и прыгнул, вытягивая обе лапы. Его когти попали по животу Бейрда и отбросили его.
Каэл выстрелил с криком, но Черноклюв уклонился. Его пернатая голова отдернулась, он посмотрел на Каэла. Он расправил крылья и выгнул шею, чтобы убить, когда рев отпугнул его.
Черный медведь вышел из леса, стряхивая листья своим горловым ревом. Медведь бросился на оставшихся солдат. Он отбрасывал их тела когтями, крушил конечности зубами.
Рыжеватый сокол спустился с неба и ударил Черноклюва по лицу. Он впился когтями и отрывал клювом клочки перьев.
Вой волка пронзил их уши. Черноклюв завопил от звука и бросился прочь. Он понесся по небу с ударами пернатых крыльев. Его когти отталкивались, он пытался набрать скорость. Сокол преследовал его, опускаясь дугами и вырывая каждый раз охапки перьев.
Килэй спрыгнула с телеги, глядя на Каэла.
— Ты в по…?
— Осторожно!
Солдат бросился из-за телеги и ударил по ее животу, на миг мир остановился. Ужас Каэла перешел в недоверие, когда меч солдата разбился о ее броню, лезвие рассыпалось как стекло, рукоять вылетела из его руки.
Килэй даже не взглянула на солдата, подбегая к Каэлу.
— Чешуя дракона, помнишь? — сказала она, стукнув ладонью по своей груди.
Каэл все еще пытался заставить сердце спуститься из горла.
— Я не знал, что и такое возможно.
Она вскинула бровь.
— А что ты знал? — ее пальцы замерли над его ранами, но она не коснулась их. — Ты можешь исцелить это?
Он кивнул.
— Они не так глубоки, как кажется.
Они услышали приглушенный выдох, медведь раздавил когтями последнего солдата. Серый растрепанный волк прижался носом к земле, где стоял Черноклюв. Его острые уши дрогнули, сокол вернулся, пролетел над головами по кругу, тихо крича в приветствии.
— Поверить не могу… Я же говорила, что мы не хотим иметь с этим дело! — закричала Килэй на волка.
Он обнажил клыки в улыбке, и Каэл вдруг понял: Серочес сказал им отправляться в путь, зная, что по этой дороге будут идти солдаты графа. Он использовал их, чтобы они разобрались с солдатами, пока шаманы будут биться с Черноклювом.
Каэл не злился из-за этого. Он все равно напал бы на тех солдат.
— Ты злишься, потому что он перехитрил тебя.
Глаза Килэй вспыхнули, она посмотрела ему в глаза.
— Да? Ты не знаешь, что наделал.
Он думал, что она перегибает. Что с того, что они убили отряд солдат графа? Их уже преследовали двое правителей. Что изменит, если присоединится еще один?
Он заметил Бейрда, лежащего в паре ярдов от него. Бард сжимался на земле, обхватив крепко живот. Каэл подбежал к нему.
— Все хорошо, — сказал он, перевернув попрошайку-барда. — Монстр ушел, все солдаты мертвы. Нет причины…
— Бейрд! — Килэй упала на колени рядом с ним и убрала его руки. Она побледнела, увидев темно-красную массу на его животе.
Когти Черноклюва оставили глубокую рану в животе Бейрда. Его плоть была истерзана, лохмотья окровавленными полосками свисали по краям.
— Похоже… мое время пришло. Мои нити закончились, — сказал Бейрд с улыбкой, от которой дрожали губы. — Все по воле Судьбы. Ах! Только пообещай мне, — его окровавленные пальцы крепко обвили руку Каэла, — пообещай, что позаботишься о моих вещах. Пора. Да, пора, — он улегся и закрыл глаза.
Каэл знал, что он не умрет сразу. Раны живота были медленной и болезненной смертью. Некоторые пациенты Амоса страдали часами, а потом уходили. Он давал им все, что помогало уснуть, говорил, что больше ничего не может.
— Одно дело конечности, но глубокая рана — совсем другое, — всегда говорил Амос. — Человек знает, когда его рана смертельна. Он ожидает смерть. И, если я верну его из мертвых, он поймет, какой я, — он сверкнул глазами и добавил. — Мы живем в трудные времена, мальчик. Один умрет, но я выживу и смогу спасти сотни других.
Каэл смотрел на Бейрда и слышал эти слова. Он знал, что безопаснее сделать так, как говорил Амос — дать Бейрду умереть, сохранить свой секрет. Это было проще, мудрее.
Но он не был уверен, что это было правильно.
Он схватился за запястье Бейрда, впустил в него спокойствие сна. Он сосредоточился на ощущении мира, теплых объятиях тьмы и простой смерти во сне. Дрожь его губ унялась, морщины на лице разгладились, он уснул.
— Этот человек был мудрым, — сказал Серочес за ними. Он пригнулся, глядя на Бейрда. — Все по воле Судьбы. Пусть он умрет мирно, его смерть была задумана.
«Задумана».
Слова ударили по ушам Каэла с такой силой, что он понял, что не смог бы сделать так, как делал Амос. Он не мог сидеть, сцепив руки на коленях, и давать Судьбе действовать по-своему, ведь у него были силы помешать ей.
Бейрд был странным. Он был немного безумным. Он мог быть шпионом или агентом графини. Но против всей логики ему… нравился Бейрд.
Голос попрошайки-барда затих, и он понял, какое облегчение приносила его болтовня. Что делал бы Каэл, если бы не оборачивался через каждый пять шагов, чтобы сказать Бейрду перестать свистеть с птицами? Из-за чего он будет переживать, если больше не придется думать, как бы Бейрд не споткнулся о камень или не столкнулся с деревом?
Он знал, что заполнило бы его разум. Он знал, что за тьма заполнила бы его дни. Хоть это звучало безумно, но ему нужен был Бейрд, иначе он вряд ли сможет добраться до гор.