Аэрилин была с хмурым мужчиной, наверное, одним из слуг. Если бы капитан Лисандр был тут, графиня подумывала бы пощадить его.
Но калека слишком много знал.
Левый повернул, и они пошли по главному коридору. Она злилась все сильнее, чем ближе они подбирались к бальному залу.
— Я приказывала не шуметь…
Музыка перекрыла ее слова. Это была не баллада и не музыка для танца. Нет, эта песня разливалась по коридорам единой сильной мыслью, внутренними переживаниями музыканта.
Левый вошел в бальный зал и оглянулся на Д’Мер через плечо. Он поймал ее взгляд и направил движением головы. Он прошел к своему брату.
На пианино играл калека. Он согнулся над клавишами, пот пропитал его тунику на складках. Ужасный обрубок ноги скрипел, когда он двигался на стуле. Румянец на его шее выделял его среди красоты в комнате.
А еще… эта музыка.
Она перекрывала все — заглушала членов совета, замедляла работу слуг. Леди сходились в зал со всех концов замка, выглядывали из-за вееров. Зал медленно наполнялся.
Они выдвигали стулья из-за столов, поворачивали их к пианино. Члены совета в расшитых золотом одеждах сидели рядом с женами торговцев. Служанки собрались у стен, их дела были остановлены. Все были едины во взглядах, в молчании. Все были очарованы музыкой.
Пока калека сидел под их взглядами, с ним ничего нельзя было поделать. И Д’Мер решила подождать.
Передняя часть комнаты вдруг стала задней. Графиня заняла место за столом почти во главе. Потом появился Чосер. Музыка на него не влияла, он прошел через толпу, сцепив руки за спиной, и остановился у пианино.
— Очаровательная баллада, — громко сказал он.
Музыка прекратилась.
— Чем могу помочь, канцлер? — голос калеки напоминал грохот камней друг о друга, такой же грубый, как деревяшка ниже его колена.
Чосер ухмыльнулся.
— Да. Я хотел пригласить вас в свой кабинет. Есть кое-что, о чем…
— О, на дела будет время, — сказал один из членов совета. — Мне начало нравиться. Пусть закончит песню!
Другие согласно шептали. Одна из дам захлопала и заглушила возражения Чосера. Он строго сжал губы и сдался. Он вскинул руки и пошел прочь… кожа у его бороды краснела с каждым шагом все сильнее.
Эта песня вызвала улыбку Д’Мер. Умный ход — калека так был не в ее хватке и подальше от кабинета Чосера. Она слушала, и ей нравилось это осознание
Музыка смягчала калеку. Она была белой водой на камнях, этот контраст привлек ее. Может, потому что музыка и калека были такой неожиданной парой, что губы Д’Мер изогнулись в улыбке.
Она любила сюрпризы.
Руки калеки танцевали над клавишами еще час. Люди приходили и уходили, возвращались в одежде для собрания. Члены совета были в синих жилетах поверх туник, а женщины были с брошами в виде изящных голубых щитов.
Стулья заполнялись, Д’Мер лениво болтала с соседями, небольшой группой солдат из Средин.
Их лидер был с бородой до груди. Он представился капитаном армии короля, а потом начал без умолку рассказывать о том, как его выбрали послом.
— Король не дает такое задание кому угодно. Слишком много болванов в бараках. Их черепа толще рук, если хотите услышать мое мнение.
Д’Мер не хотела.
— Когда мы поедим? — капитан поднял тарелку перед собой, словно ожидал, что угощение спрятано под ней.
— После начала собрания, полагаю, — сказала Д’Мер.
Он скользнул взглядом по изгибу ее спины, сияя.
— Мы можем сделать кое-что еще, но после собрания.
Было так просто, почти как дышать. Д’Мер повернулась и высоко вскинула голову. Она скользнула взглядом по дракону на его груди, по спутанной бороде и жадному огню в его глазах.
— Можем, капитан. Я могу предоставить вам ночь, которую вы не забудете.
Он осмелел.
— Не дождусь увидеть, правдивы ли легенды.
Они были правдой. Они были правдивее, чем он думал. Д’Мер выдавливала улыбку, чтобы отражать предложения капитана, поддерживая голод в его глазах.
Этот свет превращал мужчин в дураков: их похоть позволяла проще обезоружить их. Она могла сокрушить их улыбкой, прикосновением. Они были сильными, таяли слишком быстро от ее сил.
Может, потому она всегда находила мужчин… разочаровывающими существами.
Д’Мер слушала музыку, терпя болтовню капитана. Когда песня закончилась, она оглянулась и увидела, как Аэрилин помогает калеке надеть камзол. Она разгладила складки на его спине. Они поговорили мгновение, склонив головы.
Аэрилин накрасила губы. Сколько раз Д’Мер говорила ей не делать этого? Краска могла скрыть недостатки других женщин, но на коже Аэрилин красный цвет был лишним пятном на идеальном рисунке.
— Господа, благодарю вас за присутствие на этом собрании, — завопил Чосер. Он стоял за главным столом, одна рука лежала на большой серебряной чаше рядом с его тарелкой. — Через пару мгновений вам подадут ужин, а двери закроют. Когда мы поедим, мы перейдем к г…
— Ах, погодите, канцлер. Боюсь, у меня есть вопрос.
Человек в двух столах за Д’Мер встал на ноги. Он был небольшого роста, с крупным носом и сияющей лысиной на макушке.
— Член совета Алдерс, представитель Харборвилля, — сказал он, слабо поклонившись столам вокруг себя. — Как многие из вас знают, мои корабли торгуют с людьми Поляны. Мы годами получали от них оружие из горной стали и броню, сначала для герцога, а теперь как верные и свободные люди Высоких морей.
Д’Мер не сдержала улыбки. Лицо Чосера краснело все сильнее.
— Ходит неприятный слух, — говорил Алдерс. — Я надеялся, что вы проясните дело.
— Я постараюсь, член совета. Но вы знаете, что в Высоких морях слухи быстро становятся монстрами, — бодро сказал Чосер.
Алдерс посмеивался с остальными мгновение, улыбаясь без тревоги на лице. А потом:
— Правда, что вы видели список условий короля, и одним из них было то, что мы будем в броне Средин при вторжении в горы?
Смех погас, как огонь свечи.
— Какие условия? — сказала женщина слева от Д’Мер. — Я такого не получала.
— И я, — сказал мужчина.
— Мы еще не соглашались присоединяться к Срединам. Откуда условия?
Женщина вскочила на ноги.
— Вы не могли согласиться без решения совета. Это важное нарушение, сэр!
Чосер вскинул руки, пока в зале не начались крики.
— Дамы и господа, прошу. Если вы займете места, мы все точно уладим…
— У меня тут список условий, — заявил Алдерс. Он вытащил из кармана сложенный квадратик пергамента, вызывая вскрики у остальных. — Он попал ко мне из надежного источника, и, должен сказать, выглядит это официально. Мне зачитать его вслух, канцлер?
Чосер, к его чести, умудрился сохранить спокойствие на лице.
— Пожалуйста, господин. Я хочу сам его услышать.
Алдерс зачитывал список, а рука Чосера потянулась в карман камзола. Он сжимал ткань так крепко, что пальцы были белыми, как у скелета.
Д’Мер видела, как он прятал список в тот карман. Как он оказался в руках Алдерса, было загадкой. Она чуть повернулась и ладонью скрыла губы, скрыла улыбку.
Аэрилин.
Ее лицо было невинным, но подбородок был упрямо поднят. Д’Мер вспомнила девочку, которой ее знала: девочку, что клялась Гаррону, что пошла гулять, а приходила часы спустя с подолом в грязи. Она стояла с большими глазами во время его допроса, топила его невинностью во взгляде… но ее подбородок всегда выдавал ее шалости.
В зале становилось все шумнее, пока список продолжался. Члены совета переживали, что их торговля испортится из-за Средин.
— Эти условия лишат нас золота, что мы могли положить в свои карманы.
— Да, деньги оставим морям!
— Я голосую за паузу в этом деле, — заявил Алдерс. — Пока мы не проголосуем, пока совет не составит список, что удовлетворит всех. Моря рады присоединиться к делу Его величества, — он поднял пергамент выше, — но как союзники, как свободные люди. Наши голоса услышат!