Когда Гвен увидела любимого медведя с грубым жестом на ее троне, она сорвалась, и все дикари убежали из Зала, чтобы рога не вонзились туда, откуда они бы их не смогли вытащить.
Хотя мастера вернули зверей на места, Гвен все еще злилась. И воины взялись за руки, чтобы Гриффит не выдал их.
Каэл не вставал еще в круг с воинами. Он надеялся, что отсутствие вопросов из-за мелочей упростите задачу. Он ошибался.
Восторг воинов забурлил, когда Каэл показал им, как его мысли оживают в круге. Он показал им воспоминания об одной из схваток в Зале, а потом попросил их показать воспоминания о бое.
Все быстро вышло из-под контроля.
— Стойте, — зарычал Каэл, разрывая круг. — Мне не важно, кто пережил падение с высоты, кто из вас убил самого большого медведя…
— Мой был самым большим, — сказал Гриффит.
Один из воинов фыркнул.
— Да? Я могу показать тебе винна, которого затоптал, пока ты еще пускал слюни…
— Нет! — слово вырвалось из легких Каэла так громко, что воины вздрогнули. — Мы не будем тратить на это время. Сосредоточьтесь. Покажите, что вы помните о бое с Титусом.
Воины тут же замолчали. Они чесали затылки, водили пальцами по краске. Никто не держался за руки. Они опасно хмурились.
— Нас побили, — сказал один из них. — И все. Нет смысла вспоминать это.
Другие согласно бормотали. Они собрались уходить, но Гриффит вызвался:
— Я буду первым.
Он вытянул руки, ожидая, один за другим воины собирались рядом. Рука Гриффита сильно дрожала, когда Каэл обхватил ее. Круг сомкнулся, и он сдержал слово.
Крики били по ушам. Они слышали, как трещало дерево, видели, как люди графа врываются среди обломков ворот. В глазах Гриффита армия была каменным монстром, чей панцирь не удавалось пробить, и у него сияли сотни острых зубов. Его хрипы вырывались из их легких, он пытался поспевать за другими воинами. Он был почти там, когда что-то сбило его с ног.
Они услышали, как его спина со стуком врезалась в стену, увидел красную большую тень перед собой, дьявола с железной головой и пустыми дырами глаз. Зверь был искажен кошмарами Гриффита. Мир закружился, монстр набросился. Они услышали его крик, хруст его кости.
Вой, и монстр отлетел в сторону. Гвен появилась там, стрела свисала с ее груди, ее туника была в крови. Она забросила Гриффита на плечо.
— Держись, Гриф! Мы выберемся. Выберемся…
Ее голос пропал, середина круга потемнела. Рука Гриффита дрожала так, что Каэл ощущал это даже в трансе. Он хотел разорвать связь, но другая картинка появилась в середине.
Воины по кругу предлагали свой взгляд на бой. Они показывали ему все: как разбивалось оружие из проклятия дракона, как умирали их товарищи… окровавленные изломанные тела тех, кого они любили. Оранжево-синий огонь вспыхивал вокруг них, добавляя паники.
Он ощущал их страх, боль, ощущал, как незнакомые ощущения терзали их сердца. Он медленно понял.
Они были сильными в бою с монстрами, но дикари никогда не воевали с людьми. Они не знали настоящего боя. В их глазах Титус был Человеком волков, злым улыбающимся кошмаром, окруженным непроницаемым плащом.
Дикари были как дети: боялись того, чего не понимали, боялись врага, которого не знали, как победить. Для них бой был безнадежен. Их видения заканчивались тьмой, тушившей их огонь. Но Каэл хотел вернуть их огонь.
Им нужно было увидеть то, что видел он. Нужно было новое видение.
И он дал им его.
Их кулаки сокрушили бы стены Титуса. Их сила заполнит трещины как лед, пока стены не рухнут. Они разобьют железный панцирь его армии, раздавят мягкую плоть под ним. Они обломают стальные зубы. Их руки сломают монстру челюсть. А потом они сокрушат Титуса.
Нет, они растопчут его, они вобьют его тело так глубоко в камень, что даже винны его не выкопают. Они захватят вершину горы и больше никому не отдадут.
Он знал, когда воины начали ему верить, потому что они начали участвовать в видении. Они пробивали стены и бросались на армию Титуса, бились с ней в воображении Каэла. Когда он убедился, что зажег их снова, он отпустил их.
Они прыгали, выли и били по груди.
— Мы затопчем его! — вопил Гриффит громче всех. — Мы сокрушим Человека волков!
Их огни горели, но слабо. Воинам требовалось больше хвороста, чтобы гореть. Им требовался сильный ветер, что позволит им разгореться, как ветры сделали с Рассветом. Им нужно было попробовать кровь Человека волков, понять, что его можно одолеть.
— Идемте со мной, — сказал Каэл.
И воины пошли за ним.
* * *
Крепость графа Титуса скалилась со склона над Тиннарком. Она была почти закончена. Еще неделя или две, и все. Но Каэл не собирался это допускать.
Его армию заметили, как только они вышли из-за деревьев. Люди графа кричали в предупреждении, начали суетиться. Руки катапульт опасно пропали за стеной. Через миг что-то маленькое полетело в воздух.
Это был приземистый глиняный горшок, Каэл видел такое в лагере графа. Тряпка торчала оттуда, конец горел. Каэл бросил камень, пока горшок не прилетел близко, и он взорвался в воздухе.
— Оттуда огонь Человека волков, — крикнул Каэл, оранжево-голубой огонь падал на поле между ними. — В воздухе оно слабое. Сбивайте его!
Когда взмахнула следующая катапульта, воины ответили своим градом. Они бежали и метали, взрывали огонь графа и приближались к крепости. Их руки и глаза двигались так быстро, что они начали ударять до того, как горшки вылетали из-за стены. Крики пронзали воздух, огонь солдат поглощал их.
Дикари бежали по холму единой линией. Они легко уходили от копий, пригибались под градом стрел. Крик вырвался из горла Каэла, первые дикари добрались до ворот. Он слышал, как дерево трещит под ударами их кулаков, видел, как оно дрожало.
И подалось.
— Давите их! — ревел Гриффит, бросаясь внутрь. — Срывайте их броню, терзайте плоть!
Воины так и делали: они делали все, что Каэл показал им. Они уничтожали людей графа, били катапульты, громили стены, а потом повернулись к башне.
Их ладони вместе ударили по ее бокам. Половина толкала с земли, другая — с крепостных валов. Они ударили три раза. На четвертый башня накренилась.
Вой и свист заполнили воздух, воины ревели в победе. Они прыгали вокруг друг друга, били по груди. Когда его горло заболело, Каэл понял, что присоединился к их крикам. Ощутив синяки на груди, он понял, что и колотил с ними.
Голосок в голове говорил, что он выглядит глупо. Он вопил, что Каэл вел себя как дикарь, что ему стоит успокоиться. Но Каэл не слушал.
Он выл все громче. Колотил по груди все сильнее. И песня воинов заглушила тот голосок.
Глава 30
Хорошие новости
— У вас, сэр Райт, большие проблемы, — сказала Килэй, когда он вошел в кузницу.
Каэл это прекрасно знал. Гвен ясно дала понять это, когда сорвала дверь лазарета с петель и бросила в него. Она избила бы его до смерти столбиком кровати, но Гриффит помешал.
— Ты не видишь, что это значит, сестра?
— Вы меня ослушались, — рычала она. — Я говорила не трогать ту крепость. Если бы мы не напали, Человек волков…
— Все равно пришел бы за нами! — крикнул Гриффит.
— Теперь точно. Он отправит на нас своих чудищ, на наших мастеров, на детей с нижней части горы. Как ты их защитишь, Гриффит?
Боль в ее голосе лишила лицо брата румянца, но он упрямо выпятил подбородок.
— Каэл придумает, как их защитить. Он знает, как бороться с Человеком волков. Ты видела, что он…
— Каэл, — она едва смотрела на него, выдавливая его имя, словно он даже не стоил усилий ругаться. — Каэл показал сегодня, что он дурак и слабак.
— Он сильнее, чем ты думаешь. Он силен и смог вести нас! — закричал Гриффит. Он сверлил ее спину гневным взглядом, а Гвен уходила, синий мрамор бешено кружился в его пальцах. — Не переживай, Каэл. Я что-нибудь придумаю. Я докажу, что ты готов.
Каэл не успел возразить, а Гриффит ушел из лазарета.