Далин пришпорив барана поспешил в путь. Он знал, что в запасе у него лишь несколько часов, пока дворфы не примут решения, и не отправятся следом, спеша по той же дороге, по которой сейчас спешил Далин, ведя в поводу пару запасных баранов, что значительно ускоряло его ход, и уменьшало время затраченное на отдых.
Чуть больше суток ушло у Далина на то, чтобы добраться до заветной шахты, не ведомой никому из дворфов, запечатанной заклятьем невидимости, снять которое мог только наложивший его. Или же демон, по своей магической мощи значительно превосходящий магию дворфов.
Шахта оказалась нетронутой, что было не удивительно, если учесть, что орки в погоне за камнем ушли в другую сторону, и даже демоны стоящие за ними, не смогли помочь им в поисках. Произнеся заклинание, Далин шагнул внутрь, и зашагал к месту, которое зарекся посещать всего сотню лет назад. А дальше все было очень просто. Он занес над головой топор и со всей силы обрушил его на блистающий в толще горных пород камень, красотой и великолепием затмевающий даже алмаз, царственный камень. Всего лишь миг любовался Далин его неземной красотой, прежде чем камень, а вместе с ним и мир окружающий Далина, взорвался миллионами блистательных, ослепительных осколков. Последнее, что он увидел, это яркое солнце полыхнувшее ему прямо в глаза. А потом был стремительный полет в бездонном и непроглядном колодце, и звериный вопль какой-то демонической сущности звенящий в мозгу. И вместе с воплем пришли слова. Холодные и отчетливые, пропитанные ледянящей злобой. Он не понимал этих слов, и догадывался, что ни одно разумное существо обитающее на планете не знает их, таких же древних, как и сам мир. Он слышал слова, и хотя не понимал их, но чувствовал, что в них заключена страшная сила проклятия, которое будет довлеть над ним всю жизнь.
Далин не боялся смерти. Он давно был к ней готов, и поэтому не раздумывал ни мгновения, занеся над головой топор, и обрушивая его на камень представляющий опасность для всего сущего на планете. Он был готов к тому, что бесконечный тоннель по которому он летит, превратит его плоть в ничто, в пыль и прах. Но блистающий миллионами ослепительных сполохов тоннель неожиданно закончился, так быстро, что Далин не успел в полной мере насладиться его блистательным великолепием. Тоннель закончился, вышвырнув из своего чрева приготовившегося к смерти дворфа.
Но смерти не было, как не было и какого-либо диковинного мира, в котором он мог очутиться, учитывая прошлый опыт общения с невероятным камнем. Когда Далин открыл глаза, ощутив, что ощущение полета прошло, он осознал, что хоть и переместился в пространстве но совсем немного. И что место где он очутился, его родной мир. Внутреннее чутье подсказывало ему, что время, из которого он сюда прибыл, не изменилось. Перехода во времени и пространстве, как это было в прошлый раз, не было. И это на какую-то долю секунды разочаровало Далина, готового ожидать чего угодно, после его варварского обращения с невероятным камнем. Но затем он вспомнил звучащий в мозгу вопль, и голос проклинающий его. Голос, от которого волосы на голове вставали дыбом, а сердце замирало от леденящего ужаса. Он был проклят могущественной и древней силой не простившей ему подобного святотатства. А это значит, что смерть для него слишком легкое наказание. И на его долю уготованы испытания, с которыми не могло сравниться ничто из того, что было с ним в жизни, даже в самые невероятные и фантастические моменты его существования.
Далин внимательно осмотрелся. Его больше не окружал столь милый сердцу мрак подземелья, откуда он был выброшен заключенной в камне силой. Место в котором он очутился ему было знакомо. Он находился на небольшой поляне со всех сторон окруженной огромными развесистыми деревьями, и перемежающимся с ними кустарником. Обычные деревья и кусты его мира, которые ему доводилось видеть не раз. Это могло бы показаться невероятным для существа никогда не покидавшего пределов Кааркен-Тау, но только не для полного сил и молодецкого задора, дворфа. Далин, как и прочие дворфы, молодые мужчины и незамужние женщины, каждый год, в течении месяца нес караульную службу на дворфийских заставах, дабы не пропустить появления орков, или иной нечисти, вблизи от границ подземного мира. И в случае необходимости принять первый, самый жестокий и яростный бой на укрепленных пограничных рубежах, через которые еще никогда, и никому, не удавалось проникнуть их мир. С высоты укрепленных застав он и видел место, в котором сейчас очутился. Эти кусты, и деревеья, небольшой кусочек зелени из бескрайнего моря, раскинувшегося до самого горизонта. Лесные владения царства эльфов с вкраплениями в небольших человеческих городков. Уступка эльфов людям, взамен на обещание жить с лесом в мире и гармонии, не причиняя ему непоправимого вреда.