Люди, особенно торговцы, не чета дворфам ведущим оседлый образ жизни. У них, с их скоротечностью бытия, иное отношение к жизни. Им жизненно необходимо все увидеть, и обо всем узнать. И они с упорством зачастую достойным лучшего применения, идут к своей цели. Путешествуя с торговыми караванами люди побывали в таких землях, о которых дворфы, один из древнейших народов населяющих планету, даже и не подозревали. Повстречали за время своих странствий таких невероятных существ, в существование которых дворфам трудно было поверить. Еще всего какую-то сотню лет назад Далин скептически относился к большинству услышанных им в таверне историй рассказанных людьми. Считая их выдумкой, нужной лишь для того, чтобы выманить у доверчивых слушателей очередную кружку хмельного напитка, да огромный кусок жаркого. Но Далин на собственном опыте убедился, что большинство человеческих историй, какими бы фантастическими они не казались на первый взгляд, на самом деле самая, что ни на есть, правда.
Хотя и среди людей встречалось множество не то, чтобы патологических лгунов, а просто любителей если и не выдумать что-нибудь, то так приукрасить свой рассказ, что от первоначальной истории не остается и следа. Но, для подвыпившей публики коротающей вечер в уютной таверне, годятся и эти истории. Лишь бы они не портили общей атмосферы вечера, ну а на выпивку неутомимому сказителю дворфы никогда не скупились. Тем более, что ни один, даже самый крепкий и искусный человеческий рассказчик не мог тягаться с дворфами в количестве потребленного пива, будь то светлый эль из мира людей, или крепкое, темное пиво дворфов.
Время в таверне за кружкой хмельного напитка, под неторопливый, обстоятельный рассказ очередного неутомимого сказителя летит незаметно. Со временем голова становится невероятно тяжелой и ее все сильнее тянет вниз, навстречу крепкой дубовой столешнице. Негоже дворфу уподобляться человеку, и засыпать прямо за столом, уткнувшись носом в разложенную на нем нехитрую снедь, и дворф пошатываясь, на нетвердых ногах поднимается из-за стола. И идет наверх, туда, где на втором этаже таверны ждут своих постояльцев скромные гостиничные номера. С просторным ложем, могущим при необходимости вместить не только дворфа, но и его мимолетную подругу. С грубо сколоченным столом, да парой колченогих табуретов на случай, если постоялец захочет продолжить вечер в номере, в компании симпатичной подружки. Довершает убранство номера вешалка в углу, а точнее, несколько вбитых в стену здоровенных гвоздей, на которые постоялец может повесить свои одежды, если будет в состоянии сделать это. Но, по большей части, эти гвозди просто ржавели бесполезным дополнением к здешнему, весьма скромному убранству. Ибо, когда голова становится тяжелой, а ноги ватными, и еле поднимают грузное тело дворфа на второй этаж таверны, нет ни времени, ни желания заниматься такой ерундой, как раздевание. Лишняя трата времени, когда хочется поскорее уронить отяжелевшую голову на подушку. Тем более утром, когда голова гудит как медный колокол, а глотка горит огнем от бушующего там пламени, когда только огромная кружка пива в силах потушить бушующий пожар. И чем раньше это случится, тем лучше. И поэтому не стоит тратить драгоценных минут на одевание, когда не терпится оказаться за крепким дубовым столом с кружкой темного крепкого пива в руках, с огромным куском жареного мяса на блюде.
Этот вечер был обычным ярмарочным вечером, единственное его отличие от множества бывших до него заключалось в том, что он знаменовал собой начало второй половины ярмарки. Ровно полмесяца прошло с ее открытия, и ровно столько же ей предстояло жить бурной жизнью, столь несвойственной для суровых и молчаливых подземных глубин. Далин давно сделал все необходимые покупки, и мог бы отбыть восвояси, но не спешил этого делать, как и большинство дворфов. Зачем спешить обратно в размеренную и монотонную жизнь, где он будет наедине с собой большую часть суток, а значит наедине со все чаще обуревающими его в последнее время тревожными мыслями. Постоянно возвращающими его в запретную шахту, к проклятому камню, в корне изменившему всю его жизнь. У прочих дворфов подобного камня на сердце не было, но и они предпочитали задержаться на ярмарке подольше. И лишь редкие счастливцы, чей семейный союз был крепок и нерушим, на ярмарке долго не задерживались. Сделав необходимые покупки, они седлали отдохнувших за день баранов и отправлялись в обратный путь, к семье.