«Профессор Дамблдор, у нас к Вам срочный вопрос», обратилась мадам Помфри.
«Да, что случилось?», спросил старый волшебник, оглядывая гостей поверх очков.
«Одному из наших студентов дали эротическое зелье», ответила мадам Пофри дрожащим голосом.
Глава 2. Контрзаклятье.
«В самом деле? И кто же стал жертвой?», осведомился Дамблдор. Несмотря на невозмутимый вид, Гарри заметил в его голосе волнение.
«Гермиона!», не замедлил с ответом Гарри «Мы занимались в библиотеке и кто — то подлил зелье в ее чашку с кофе»
«Это очень серьезно. Где мисс Грейнджер находится в настоящий момент? Мы должны найти ее. Эротическое зелье чрезвычайно опасная смесь. Оно …», Дамблдор встал со своего кресла.
«… держит любого человека в постоянной неконтролируемой жажде секса с десятикратной силой в отличие от стандартного желания», не удержавшись, вмешался Гарри « Я знаю сэр, что чувствует Гермиона и ее поведение уже стало …в общем, она ведет себя необычно…не так как прежде »
«Необходимо оградить ее от общества студентов», сказал Дамблдор.
«Да профессор, мы с Джинни так и поступили. Мы заперли Гермиону в ее собственной комнате, и я применил к ней замораживающее заклятие, поэтому некоторое время она пробудет в оцепенении», сообщил Гарри.
«Хорошо Гарри, это поможет выиграть время», кивнул Дамблдор.
«Вы можете помочь ей?», спросила Джинни.
«Мадам Помфри должна лучше меня знать об излечении этим зельем», ответил Дамблдор.
«К сожалению, противоядия для эротического зелья не существует. Оно считается одним из наиболее дьявольских смесей, когда-либо изобретенных черными магами», взволнованно ответила мадам Помфри.
«В магических законах оно упоминается как особая форма насилия…», добавил профессор.
«Да!», задохнулся Гарри «Потому что единственный путь, которым можно избавиться от его действия — переспать с человеком, давшем зелье»
«Откуда вы знаете об этом, мистер Поттер? Большинство взрослых волшебников не знает о существовании эротического зелья и уж тем более никто не обучает этому в школе!», спросила с подозрением мадам Помфри.
«Мне рассказал это человек, который подлил зелье в чашку Гермионы», признался Гарри.
«Это был…», начал профессор Дамблдор.
«Драко Малфой. Он незаметно подлил зелье в чашку. Когда Гермиона выпила кофе, она стала вести себя необычным образом. Она стала…в общем неважно…Эффект зелья прошел через пару минут, и когда она поняла, что случилось — убежала из библиотеки. После этого я встретил Малфоя, который рассказал мне обо всем….», Гарри до боли сжал свои кулаки.
«Если это правда, то Малфой будет наказан самым суровым образом», решительно произнес Дамблдор «Но самое главное — мы должны помочь мисс Грейнджер. Что мы можем сделать, мадам Помфри?»
«Гарри прав…Действие зелья сначала относительно слабое, но с каждым новым приступом оно будет становиться более сильным и более продолжительным по действию. Если желание не будет удовлетворяться, то человек будет мучиться как безумный и, в конце концов, сойдет с ума…».
Джинни побледнела после объяснения мадам Помфри, и ее веснушки стали более отчетливыми.
«И это все что мы можем сделать? Всегда держать Гермиону под заклятьем оцепенения?», со слезами на глазах выговорила она.
«Безвыходных ситуаций не бывает, так нет и волшебства, которое нельзя было бы разрушить….но это потребует кое-чего», вздохнул Дамблдор.
«Чего, профессор?», решительно спросил Гарри.
«Ты знаешь, Гарри, что когда Волдеморт попытался убить тебя впервые, любовь твоей матери защитила тебя от его злого волшебства. Я хочу напомнить, что любовь — древняя и могучая защита против любого зла. Ее чистота может противодействовать даже самым низменным чарам…», слегка улыбнулся Дамблдор.
Гарри с трудом сглотнул, потому что у него пересохло в горле, и отвел взгляд в сторону. Он начал понимать, куда клонит старый волшебник.
«Я поняла, о чем Вы говорите, профессор, но…данное волшебство требует взаимности…», вмешалась мадам Помфри.
«О чем Вы, я не понимаю…?», поинтересовалась Джинни.
«Если Гермиона должна переспать с кем — то, кто любит ее, но не как друг, а как возлюбленный, зелье должно потерять силу. Переменная в уравнении — то, что она должна тоже любить того человека, но мисс Грейнджер, я боюсь, не испытывает этого чувства в необходимой степени…», слегка смутившись, разъяснила мадам Помфри.