– А вы знаете, почему вы оказались у меня, а не у вашего врача? –спросил я.
– Нет… – озадаченно ответил он.
– Потому, что это я назначил эту встречу…
Я встал из-за стола и направился к двери. Я знал, что он сейчас с недоумением смотрит на мою спину. Заперев дверь, я медленно повернулся. Увидев мой взгляд, он замер на стуле, и в его глазах мелькнуло беспокойство смешанное со страхом. Я начал говорить, одновременно приближаясь к нему… Я говорил негромко, но каждое моё слово звучало чётко и несло в себе всю мощь, ненависть и презрение, накопленные за несколько тысячелетий молчания…
– Слушай меня, жалкое подобие жизни! Мой покой нарушен. Моё тело разрушено. Моя гробница осквернена!
Я приблизился и сильно ударил его ногой в грудь, повалив вместе со стулом на спину.
– Вы… – он попытался что-то сказать, но я встал над ним поставив ногу на его грудь, и он испуганно замолчал.
– Ты – прах, ты – грязь у моих ног! – продолжал я, – Я – служитель Ра, молчи и слушай! Я прикасался к телам богов, ты – ничто! Моё тело разрушено – дорога в вечность закрыта. Ты нарушил мой покой, над тобой моё проклятие!
Я убрал ногу с его груди и подошёл к столу. Он так и остался лежать, боясь пошевельнуться. Я достал из стола приготовленный мной лист с серией египетских иероглифов.
– Ты видел это в моей гробнице! – я развернул лист над поверженным, – Читай это!
Он смотрел на меня в абсолютном ужасе и молчал.
– Нарушивший пределы этой могилы не найдет своей собственной! – провозгласил я.
Наступила тишина. Я увидел, что он плачет лёжа на спине и тупо глядя в потолок.
– Я вижу твоё раскаяние, – сурово продолжал я, – Я снимаю проклятие. Я отпускаю тебя.
Я скомкал бумагу с иероглифами в кулаке над его лицом, а потом раскрыл ладонь. В моей руке ничего не было, но он, кажется, даже не удивился…
Потом я снова сел за стол. В тишине слышалось лишь его робкое всхлипывание. Я подождал пару минут, а потом доброжелательно и участливо спросил:
– Что случилось? Почему вы упали? У вас закружилась голова?
Я вышел из-за стола и помог ему подняться. Он ошарашенно посмотрел на меня, а когда я помогал ему снова усесться на стул, он прильнул ко мне как ребёнок.
– Что с вами? – удивлённо спросил я, – Вы плачете?
– Нет, это я просто… нет, ничего… – забормотал он.
– Как вы себя чувствуете? Что это у вас? – я кивнул на грязное пятно на его светлой рубашке (это был след от моего ботинка).
– Где? Не знаю… Испачкался где-то…
Потом мы договорились, что никаких лекарств он принимать пока не будет, и на следующее обследование мы пригласим его через пару месяцев. Он выглядел на редкость довольным, хотя иногда и посматривал на меня с некоторым подозрением. Мы поговорили ещё немного, а потом тепло попрощались, и я проводил его до двери кабинета…
Ну вот, всегда приятно наблюдать результаты профессионально выполненной работы. Я быстро и чётко сделал соответствующую запись в его истории болезни, а потом задумчиво пролистал несколько страниц назад, удивляясь недогадливости моих коллег. Ну да ладно, главное – что сейчас всё улажено…
Ах да, чуть было не забыл! Зачем откладывать? Я встал из-за стола и выглянул в открытое окно. Он уже успел выйти из здания и теперь, дождавшись отсутствия машин, начал переходить улицу. Как его там по имени-отчеству? Я бегло взглянул на обложку истории болезни, лежавшей на столе, и громко окликнул его. Он остановился посреди улицы и повернулся в мою сторону:
– Да! Что?
Огромный грузовик появился совершенно внезапно, и через секунду воздух наполнился скрипом тормозов и металлическим скрежетом…
– Да нет… – тихо сказал я, – Ничего…
Всё равно, он уже не мог меня услышать…