Проснувшись, я обнаружил, что мои руки и ноги скованы, а рот заткнут кляпом. Куда бы я ни посмотрел, там были миньоны, а передо мной раскинулся замок, мой дом. Я всегда думал, что буду чувствовать радость, когда вернусь, но меня наполнял страх. Ужас, который рос по мере того, как Гранат и Можжевельник парили над замком у ворот. Гретель не сбежала из страны. Когда она покинула пряничную деревню с Гранатом и Можжевельником, я был так благодарен, что она хотя бы смогла сбежать от Росвиты. Я должен был знать, что моя храбрая девочка не сдастся и не спрячется где-нибудь. Она отправилась во дворец, вероятно, надеясь, что сообщив эту новость моей матери, она сможет помешать Росвите взять корону.
Меня охватило отчаяние. Гретель впустую потратила свою жизнь. Неважно, что она скажет матери, мама все равно откажется от короны в обмен на нас. В лучшем случае Росвита поработит нас. В худшем случае Росвита убьет нас всех, кроме матери, чья жизнь была связана с жизнью ведьмы. Мое тело напряглось, а челюсти сжались. Мне не следовало узнавать эту информацию из мыслей Росвиты. Как мама могла скрыть это от меня? Как она могла дать мне свое благословение убить Росвиту, когда это означало, что она тоже умрет? Что если бы мне удалось покончить с Росвитой только для того, чтобы вернуться во дворец и обнаружить, что мать мертва? Неужели она действительно думала, что я смогу жить с собой в ладу, зная, что это моя рука оборвала ее жизнь? Неужели она действительно думала, что я смогу вынести это чувство вины?
— Вижу, ты проснулся, Кассиус. — Росвита одарила меня злобной улыбкой. Ее глаза светились обещанием агонии. — То, что ты пытался сделать раньше, было очень глупо. — Она обошла меня и сильно толкнула пяткой в спину. Со скованными за спиной руками я упал вперед, прямо на лицо. Боль пронзила мою щеку, и горячая кровь потекла по подбородку. Росвита схватила меня за волосы и рывком поставила на ноги. — Попробуешь еще что-нибудь, и обещаю, что буду мучить твою мать. То, что я не могу ее убить, не значит, что я не могу с ней повеселиться.
Перед моим мысленным взором промелькнули образы миньонов, срывающих с матери одежду и забирающих ее тело против ее воли, а затем миньоны отрезали пальцы рук и ног матери и вырезали линии на ее бледной коже. Улыбка Росвиты стала шире, подтверждая, что она показывала мне изображения нарочно. Каким-то образом она догадалась, что у меня есть дар телепатии, и теперь использовала его против меня. Я не позволил ужасу и отвращению отразиться на своем лице, не желая доставлять ведьме удовольствие видеть, как я корчусь.
— Я серьезно, Кассиус. — Росвита отвернулась от меня, и я понял, что все кончено. Ее угроза станет реальностью, если я попытаюсь что-нибудь сделать, а я не смогу вынести страданий матери из-за меня. Если бы Росвита угрожала мне, я бы проигнорировал ее, но она нашла мое слабое место… мою дорогую, милую маму.
Роми встала на сторону Росвиты, и я хотел спросить, стоило ли предавать нас, но не стал. Крик ничего не даст и только добавит удовольствия Росвите.
Я опустил голову, поскольку тот факт, что я проиграл, попал в цель. Все мое время в армии изучение стратегии боя было напрасным. В течение многих лет я тренировался только для того, чтобы понять, что цена успеха была слишком высока. Но прежде чем я мог погрязнуть в жалости к себе, мне нужно было выполнить одну задачу. Моя жизнь и жизнь моей семьи может закончиться рабством, но это не значит, что я не смогу спасти Гретель. Мне нужно было найти способ вытащить ее из замка.
Жжение пробежало по моей голове. Гензель дергал меня за волосы вверх. Я встал и последовал за ним, делая как можно большие шаги с цепями, соединяющими мои ноги. Гретель хотела вернуть своего брата, но я больше не думал, что это возможно. Ей нужно было бежать ради нее и защитить Европу. Если она возьмет печать короны, другие правители будут слушать ее. Вместе они могли бы найти способ схватить Росвиту и запереть ее. Это была наша единственная надежда.
Как бы я ни ненавидел проводить хоть минуту под каблуком у Росвиты, я буду делать это так долго, как необходимо, чтобы мама была жива и в безопасности.
Пронзительный визг прервал мои мысли, и мой взгляд метнулся вправо. Росвита впилась своими длинными, черными ногтями в запястье Роми и шептала:
— Это должно выглядеть естественно. — Громче она произнесла: — Стражники, скажите королеве, чтобы она вышла из своей крепости, или я убью ее дочь.
Дворцовая стража обменялась несколькими фразами, и один из них ушел. У меня перехватило дыхание, пока я ждал, молясь, чтобы Гретель была достаточно умна, чтобы остаться незамеченной. Как только я окажусь в замке, то найду способ послать ей записку, чтобы она отправилась в Австрию и обратилась за помощью к императору.