Я взглянула на дворцовых стражников, но их отстраненные лица говорили мне, что они не помогут. Они и двор были потеряны для меня. Пока угощения были в их организмах, они были рабами Росвиты.
Миньоны бросили Гретель на землю. Гензель положил ее голову на плаху и откинул волосы в сторону, обнажив шею.
Его мысли были образами тьмы, в то время как Гретель кричала:
— Можжевельник! Гранат! Где вы? Вы мне нужны! — Когда ничего не произошло, она закрыла глаза, и ее мысли приняли новое направление.
«Я люблю тебя, Сабина. Я сделала все, что могла. Я не смогла спасти нашего Гензеля. Спасибо, что взяла нас. Спасибо, что растила нас. Ты была настоящим ангелом-хранителем, и я желаю тебе много счастливых лет впереди».
Она не могла сдаться. Я сосредоточился:
«Гранат, Можжевельник, помогите Гретель!»
Пока я повторял эту фразу как молитву, Росвита вышла на помост и оглядела толпу.
— Я собираюсь преподать вам всем урок. Эта девушка… — она указала на Гретель. — … совершила государственную измену. Она ворвалась в мою деревню, притворилась моей служанкой и замышляла уничтожить меня. — Росвита схватила Гретель за волосы и дернула ее голову вверх. Глаза Гретель были налиты кровью, кожа потрескалась, но ее вызывающий взгляд не выдавал боли и страха, которые я слышал в ее голове.
— Она пыталась использовать моих верных драконов против меня, но потерпела неудачу. — Росвита посмотрела туда, где стояли пять ее драконов. Она казнила Граната и Можжевельника? Так вот почему они не отвечали?
— Подчиненные, после того как вы станете свидетелями этого обезглавливания, вы найдете людей с серебряными или золотыми глазами и приведете их ко мне.
Росвита наклонилась к Гретель, и я напрягся, чтобы услышать ее следующие слова.
— Жаль, что я не догадалась, что твоя мать носит близнецов. Я могла бы написать контракт, включив тебя и твоего брата, и тогда тебе не пришлось бы умирать сейчас.
Глаза Гретель вспыхнули.
— Я скорее умру, чем буду служить тебе.
— Это не проблема. Просто помни, когда брат отрубит тебе голову, он будет служить мне до самой смерти, как и его потомство. Твой брат будет жениться для меня, производить воинов для меня. Но сначала он прикончит тебя.
Вся борьба исчезла с лица Гретель. У нее отвисла челюсть, и я был уверен, что если бы она уже не стояла на коленях, то упала бы.
Зная, что не могу позволить ужасу слов Росвиты добраться до меня, я сосредоточился на своих мыслях. Один последний раз.
«Гранат. Можжевельник. Помогите Гретель.»
Ничего.
Даже если драконы услышат мой зов, они никогда не доберутся до Гретель вовремя. Топор Гензеля будет быстрее. Мне нужно было что-нибудь сделать. Со связанными руками и неспособностью бороться, я должен был использовать другие ресурсы. Мой взгляд упал на зрителей… миньоны, двор и жители ближайших деревень. Пришло время использовать чтение мыслей с пользой.
«С нами все будет в порядке?» — думал человек.
«Я чувствую себя такой растерянной», — эхом отозвался другой.
«Эта новая королева пугает. Жаль, что мы не можем вернуть старую», — прошептал третий разум.
Несмотря на то, что толпа съела конфеты, они все еще боролись с последствиями, как и дворяне в Венском дворце. Ведьма была далеко от Черного Леса, где ее силы были самыми мощными. Здесь ее конфеты подавляли волю людей, вместо того, чтобы полностью уничтожить их.
— Росвита поработит вас всех! — закричал я. — Сразитесь с ней. Как ваш принц и наследник престола, я приказываю вам не становиться ее рабами. Она злая ведьма, а не ваша королева. — Кляп был засунут мне в рот прежде, чем я успел произнести что-нибудь еще.
— Ты заплатишь за это, принц, — прорычала Росвита и опустила большой палец, подавая Гензелю знак казнить Гретель. Он поднял тяжелое оружие, когда несколько охранников штурмовали помост. Я узнал в солдатах часть моей кавалерии, расположенную в Черном Лесу. Тавни передала мое сообщение относительно Роми, и каким-то образом они узнали, что Росвита направляется во дворец. Возможно, они заметили драконов, летящих в направлении замка, или перемещение миньонов. В любом случае, мои люди прибыли. Они образовали круг на помосте, и двое солдат оторвали Гензеля от Гретель, а двое других сняли с нее наручники.