– Скажи мне, Годфруа, как тебе показался мессир герцог Аквитанский? – Неожиданно спросил его принц, задумчиво чертя небольшим кинжалом на деревянных досках стола какой-то узор.
– По правде сказать, не пойму я его никак, Ваше высочество. Иногда мне кажется, что преданней и бескорыстнее вассала надо еще поискать, а иногда… – ответил Годфруа, разведя руками в стороны.
– Что иногда? – Заинтересовался принц.
– Так ведь вот в чем загвоздка, я все никак не уразумею, зачем это ему помогать нам, коли, он так далеко проживает от Вашего домена?
– Ну и дурень ты еще, Годфруа! Герцог наш вассал, притом один из преданнейших. Его, также, как и нас, беспокоят часто одни и те же проблемы. Исходя из своей выгоды, но, не идя на нарушение вассальной клятвы, герцог добивается многого. Это и есть политика! – Сказал Людовик, и его осенила догадка, разом объясняющая поведение герцога Аквитании.
– А какая ему выгода сейчас? – Живо заинтересовался Годфруа.
– Самая простая! Видимо его, также, как и нас, беспокоила, и будет беспокоить многократное усиление графа Тулузы и всего рода Сен-Жиль. Это первое. Думаю, что герцогу приятнее видеть на землях Буржа королевские лилии, от которых можно не ожидать пакостей и паскудств, нежели гербы Бургундии, Нормандии, каких-нибудь разбойников, типа де Пьюзе или Монморанси, но самое страшное – это король Англии! Вот, скорее всего, вторая и главная причина такого теплого и дружественного отношения герцога в последнее время.
– Эх, куда Вы загнули, Ваше высочество! Ну и голова у вас! Вот, что значит королевская кровь! – Восхитился рассуждениям принца Годфруа.
– Ну, причем здесь кровь, Годфруа! Надо просто спокойно посидеть и пораскинуть мозгами! Все ответы, рано или поздно, придут сами. – Назидательно сказал ему принц.
– Думай, не думай, только если ты сын простолюдина, до такого не додумаешься. – Не унимался Годфруа.
– Баран упертый! Еще раз услышу от тебя эти «простолюдинские» бредни, повелю хорошенько высечь! – улыбнулся Людовик, видя, как оторопел его собеседник. – Ты уже несколько лет, как рыцарь, а говоришь, как серв…
– Вот, так всегда! Чуть что, сразу сечь меня, словно собаку какую-то. – Проворчал, шутливо изображая обиду, Годфруа.
– Ты никак не хочешь понять, что мои слуги, тем более оруженосцы, уже не совсем простолюдины! Сам факт такого услужения принцу королевской крови уже приравнивает их к простому рыцарю! Все остальное – в твоих руках, тупоголовый и упертый Годфруа! – Весело захохотал Людовик. – Всё! Хватить трёп разводить! Пора нам готовиться к пешим поединкам. Ты помнишь, я надеюсь, что нам, кровь из носу, надо завоевать главный приз турнира?
– Да, Ваше высочество! Помню. Священная хоругвь Хлодвига Меровинга… – спокойно ответил его оруженосец.
– Так давай тогда, иди и скажи Ромуальду, пусть быстрее тащит кольчугу и всё необходимое!..
Годфруа быстро выскочил из палатки, оставив принца наедине со своими мыслями. Людовик услышал громкие и шустрые команды своего рыцаря и, вскоре, в палатку вошли несколько его слуг, бережно неся всё необходимое. Облачение принца прошло быстро, можно сказать, даже буднично. Сказывалась длительная подготовка оруженосцев и прислуги, наученная походами Его высочества.
Облачившись в кольчугу, Людовик посоветовался с Годфруа:
– Чем советуешь сегодня биться, верный рыцарь?
– Вы, ваше высочество, одинаково приспособились ко всем видам оружия. На сегодня, мне кажется, лучше выбрать поединок на мечах и шестоперах. Секиру и цепник выбирать не станем. Каково ваше мнение? – Тоном знатока ответил Годфруа.
– Меч и палица…неплохо! – Согласился с выбором оруженосца Людовик.
Годфруа указал слугам оружие. Слуги подали принцу на выбор несколько мечей. Выбор пал на немецкий с рукоятью в полторы руки меч и крепенький бургундский шестопер.
– Все, иди к герольдам и подай от моего имени заявку на два поединка… – похлопал Годфруа по плечу принц.
– Мигом обернусь, Ваше высочество! – Засмеялся Годфруа и побежал в сторону судей турнира.
Людовик и еще двое его рыцарей, де Нанси и де Шомон, неспешно направились к турнирному полю. Впереди них шли герольды принца, высоко держа вымпелы Франции, Буржа, мессиров де Нанси и де Шомон, решивших биться на стороне принца на шестоперах, мечах и секирах.