– Отчего вы, мессиры рыцари, не отдыхаете?
Рыцари встали со своих мест и, поклонились принцу. Ответил за разговаривающих Антуан:
– Вот, Ваше высочество, объясняю нашему новому коннетаблю некоторые тонкости в деле обеспечения Вашей безопасности.
– Лучше не трудитесь, мессир Антуан. Я принял решение об отправке с вами всех арбалетчиков на отдых и доукомплектование в Париж. С собою оставляю только конных рыцарей и прислугу. – Произнес Людовик.
– Но, сир. Какими же силами обеспечивать Вашу безопасность? – Удивился де Нанси.
– Оставшихся рыцарей будет предостаточно. Тем более, что завтра я направлю гонца к Его светлости виконту де Буржу с известием о визите дружбы к нему. Мессир виконт сам будет вынужден взять всю заботу на себя. Предлог для визита есть и неплохой, смею Вас заверить. Через две недели в Бурже должен состояться рыцарский турнир, вот мы и едем…
– Теперь мне все ясно, Ваше высочество… – успокоился де Нанси.
– Мессир Антуан, не могли бы Вы оказать мне еще одну услугу. Право, сущая безделица, даже говорить не хотелось… – обратился Людовик к Антуану.
– Весь в Вашем распоряжении! – Ответил старый рыцарь.
– Чудненько! Передайте, по возможности, не привлекая ничьего внимания, данное послание моему слуге. Он монах, его зовут Сугерий. Мне кажется, Вы должны были его видеть и знать в лицо… – отстраненно попросил принц.
– С превеликим радением исполню Ваше повеление! – Изысканно ответил Антуан.
Людовик пошел отдыхать, за эти несколько недель сплошной нервотрепки он несколько осунулся, вокруг глаз появились темные круги, показывающие, скольких сил стоили ему недавние «приключения». Он вошел в свою палатку, наскоро разделся и, повалившись на походный тюфяк, укрытый шкурами, сразу же заснул крепким сном. Слуги расположились вокруг палатки принца, организовав подобие караула. Принц не услышал, как рано утром основная часть его отряда снялась и отправилась в сторону Парижа.
Людовик проснулся только к обеду, расстроенный тем, что его не разбудили для прощания с арбалетчиками и командирами, а также для обязательной утренней службы в походной часовне принца. Но ругался он более для вида, нежели серьезно. Людовик был признателен окружающим, позволившим ему насладиться длинным и спокойным сном.
– Рыжий! Тащи воду для умывания! Мы с тобой умоемся, пока слуги быстро накрывают на стол! Я ужасно голоден сегодня!! – Крикнул Людовик своим слугам, улыбающийся и выспавшийся. – Да, и не забудьте, олухи, пригласить к столу мессира Мишеля и всех рыцарей!
Слуги проворно накрывали столы, подали большой серебряный кувшин с теплой водой и несколько холщовых полотенец для обтирания. После умывания, принца и Годфруа переодели в свежее белье и доложили о готовности обеда.
– Ну вот! Если на вас орать, успеваете все! – Улыбнулся принц.
Он подозвал к себе Годфруа и спросил его:
– Тяжко тебе, де Леви, переживаешь смерть славного Гуго?
– Да, Ваше высочество… – грустно ответил Годфруа.
– Слыхивал я, краем уха, болтовню моей кухонной челяди… Они что-то говорили насчет твоей обиды на поступок Гуго? Поясни-ка… – сказал Людовик.
– Право… какая-то глупость… – замялся Годфруа.
– Глупость, не глупость… рассказывай!
– Что рассказывать? В общем… – снова тянул с ответом Годфруа.
– Да ты что, онемел! Отвечай, как есть. – Нервы у принца начинали не выдерживать нудного блеяния его рыцаря.
– Не обижайтесь, Ваше высочество! Только я действительно сержусь на покойного Гуго за то… что он погиб вместо меня, и он закрыл Вас, а не я! Вот!!! – Выговорил одним махом Годфруа.
– Боже мой! Какой же ты еще дурак!!! – Ответил ему принц. – Спасибо, что, хотя бы верный и преданный дурак. Выбрось из головы эти греховные мысли о Гуго. Лучше молись за упокой его души, ибо своим поступком он показал пример верности своему хозяину и господину. Его совесть чиста, это мне потом предстоит отвечать за его погубленную жизнь на Страшном Суде. А теперь, давай завтракать…
Годфруа поклонился и умолк. Он даже не мог себе представить, что принц так расстроится его мыслям.
Глядя на де Леви, Людовик задумался:
«Что же такого во мне особенного и странного, что мне так везет, пока, на хороших и верных слуг и рыцарей? Вот и этот малыш готов, без раздумий, отдать за меня свою жизнь… Удивительно…»