— Милый, — открыв глаза, прошептала она, — ты закончил разговор с тем человеком?
— Да. Но я выгнал его.
— А можно узнать, кто это?
— Тебя это никак не касается, — ответил Чанг.
Рослый смуглый молодой мужчина суженными от ненависти глазами смотрел на открытые окна второго этажа.
— Ягуар, — насмешливо обратился к нему мужчина, — ты зачем туда смотришь? Там полковник предается утехам с хозяйкой. Она его почти год ждала. Представляешь, что там сейчас?
— Закрой свою вонючую пасть! — крикнул Ягуар. — Или я выпущу тебе кишки! — Он выхватил нож и шагнул к мужчине.
— Успокойся, Ягуар, — посоветовал подошедший сзади блондин с «кольтом» в руке, — еще шаг, и ты труп. Тебя ищет Бушан, а ты понимаешь, что это значит. — Ягуар сунул нож в ножны. — Он здесь, Бушан!
— Не подходи, — предупредил боевик шагнувшего к нему Ягуара, — или прострелю тебе колени. — К ним подбежали двое боевиков с автоматами. Они сбили Ягуара на землю, заломили ему руки и защелкнули наручники. В окно на них смотрела Амира. Ягуар, словно почувствовав ее взгляд, поднял голову. И увидел ее насмешливую улыбку. Он, взвыв по-звериному, рванулся к дому. Его снова сбили с ног и потащили к невысокому зданию, у двери стояли двое вооруженных автоматическими винтовками парней. Из двери вышел Бушан и усмехнулся. Парни бросили Ягуара к его ногам.
— Что, Лонг, — Бушан легко пнул его ногой в лоб, — больно? Или жалеешь, что не сможешь истратить деньги, которые тебе заплатили за предательство? Кто тебя купил, сукин сын?! — Ухватив Ягуара за шею, он рывком поставил его на ноги и сильным ударом в живот согнул его. — Или ты все сейчас расскажешь, или я тебя буду окунать в чан с кипятком. Поверь, это неприятно.
— Да иди ты, сын гиены! — промычал Ягуар.
— Значит, по-хорошему не желаешь? Вниз его, — приказал он, — и в кипяток! Только пятки для начала…
Ягуара потащили вниз.
— Не думаю, что Ягуар меня предал, — сказала Амира.
— Надо выяснить точно, — стряхнув пепел с кубинской сигары, отозвался Чанг. — Живым он уже не будет, но я хотел бы знать: предал он или нет? Хотя если откровенно — это ревность. Понимаю, что глупо ревновать к такому, как Лонг, но ты часто заступалась за него и этим огорчала меня. Я знаю, что Ягуар ненавидит меня, и причина его ненависти — ты.
— Перестань. Вот что скажи мне — кто был тот человек и зачем он приходил?
— Я не понимаю твою настойчивость. Почему ты спрашиваешь меня о моих делах?
— Хотя бы потому, что ты живешь у меня и если…
— Полковник Чанг, — в комнату вошел телохранитель, — в Дели убиты Перс и три его телохранителя.
— Черт, значит, началась охота за моими людьми. Я должен завтра знать подробности. Виновные в его гибели должны быть наказаны. Узнай, из какого отделения полиции приезжали. Пора дать понять, что я не прощаю гибель своих командиров.
— А я бы на твоем месте не делала этого, — быстро проговорила Амира.
— Женщина, — холодно произнес он, — не лезь в дела мужчин. Я и так позволяю тебе многое, но не забывайся.
— Позволь напомнить, мой милый полковник, — гневно сказала Амира, — ты находишься в моем доме. Я уже совершаю преступление, укрывая и содержа человека, объявленного в международный розыск.
— Ты хочешь, чтобы я ушел? — насмешливо спросил он.
— Иногда мне этого очень хочется! — Амира вышла из комнаты.
— Пошел вон! — заорал на вошедшего полковник.
— Терпеливый, — недовольно сказал Бушан.
Прикованного к толстым цепям Ягуара под скрип лебедки медленно опускали к широкому котлу с кипятком. Он был в сознании и молча смотрел на Бушана. Его прокушенные губы говорили, какой ценой ему дается молчание. Ступни опустились в бурлившую воду. Ягуар передернулся, его подбородок коснулся груди, мышцы расслабились.
— Все, — кивнул Бушан. — А ведь он так и не издал ни звука. Хотел бы я иметь такого друга. Вытащите и похороните, он заслужил быть погребенным. Хотя лучше предать его огню. Впрочем, пусть решает полковник.
— Гад, — прошептала Амира. — Он мне не дает слова сказать. Почему молчит? Ведь я слышала все, а он не говорит, что этот монах, Тигр, приходил из-за документов. Я знаю, что делать с документами. Денег у тебя нет, твои люди озлоблены и скоро начнут грабить деревни. И снова я буду в их глазах бешеной волчицей. Нет, Чанг, пора с этим что-то делать. Я знаю что…
— Скормить его шакалам, — презрительно сказал Чанг. — И больше никогда о нем не вспоминать.