— Мыслями вот об этом.
Джон Ди осторожно развязал небольшой замшевый мешочек, что вертел до этого в руках.
Чёрный камень, похожий на половинку окаменевшего яйца, но больше в размерах — вот что было в мешочке.
— Уберите немедленно, что вы так неосторожны, увидят же, — Бен-Бецалель заговорил иначе, жёстко и отрывисто. — Говорить будем у меня в доме. Пока же скажите одно: откуда это у вас?
— Не поверите — от ангела.
— Не поверил бы, если б сказали иное. Так должно быть... Значит, это случилось! О-вэй, к добру ли?
Рабби вздохнул и пошёл, указывая путь к своему дому.
В Еврейском городе почти не было больших зданий.
— Много места может быть только на родине, — вздыхал Бен-Бецалель. — Чужбина приучает к тесноте...
Дом Бен-Бецалеля был мал даже для Еврейского города. Казалось, в нём ширины — с дверную притолоку; может, чуть побольше, но только чуть.
— На поц больше в каждую сторону, — сказал загадочное рабби.
За входом была крохотная прихожая и дверь, занавешенная бедной тёмной тканью.
— Здесь редко бывают гости, — сказал Бен-Бецалель, откинув занавесь.
— Тьфу, пропасть, — откликнулся Молчан.
Было чему удивиться. Бедное снаружи, жильё скромного еврейского учителя за открытой дверью превосходило размерами и богатством многие пражские дворцы чванливых имперских вельмож.
— Кто оценит богатство лучше бедного еврея? — не без иронии заметил хозяин жилища.
— Невероятно! — доктор Ди был поражён. — Как вам удалось вписать столь большой дом в такое узкое место?
— Что не под силу нам, знающим математику? Немного расчётов, немного перемен в планировке. И вот дом, снаружи маленький и неприметный, становится внутри... вполне ничего. О перестройке знали всё лишь двое — я и Иешуа Воланд. Но он уже никому и ничего не расскажет.
— Знания нередко бывают опасными, — кивнул Джон Ди.
— О да, смертельно опасными! — подтвердил рабби. — При передаче от человека к человеку в особенности...
Настоящая угроза произносится без крика и с усмешкой. Джон Ди и Андрей Молчан хорошо поняли, что умрут, если расскажут кому бы то ни было об увиденном.
— Знаете, чрезвычайно удобно! Дом, раздутый изнутри. И, если не знать секрета, то входную дверь вам просто не открыть... Но поговорим лучше об этой вещице, — сказал Бен-Бецалель, усаживаясь на низкий восточный диван и жестом предлагая гостям последовать его примеру. — Итак, от ангела, говорите?
— Вы не верите в это?
— Как не верю?! Хотите — расскажу, как это было? Наверняка ночью, вы не спали... Сначала было свечение, синеватое, скорее всего. Потом оно оформилось в призрачный силуэт. Крылья были?
— По три с каждой стороны... На бабочку похоже.
— Серафим! Второразрядный посланник; но для человека почёт почти неслыханный. А камешек уже был, не правда ли? На столе, к примеру... Серафим просто указал на него.
— Вы снова правы.
— Загадка, судари, вот где загадка. Как появляются предметы из того мира, и как они становятся материальными?
— Вы не знаете — как. Но, возможно, вы представляете — зачем?
— Вы изучили камень?
— Это не камень. Уголь, возможно. Словно шар или яйцо, расколотое пополам. Скол гладкий...
— Не тяните!
Бен-Бецалель вскочил с подушек дивана.
— Там, как в зеркале, вы видели нечто, не так ли ?
— Я видел там человека. Тогда я не знал этого, но получается, что — вас.
— О-вэй!
— Вы смотрели на похожий камень. Только гораздо большего размера. Он лежал на грубо сколоченном столе и был заключён в золотую раму...
— Позолоченную... Откуда столько золота у бедного еврея?!
Подойдя к стене, обшитой деревом, Бен-Бецалель отодвинул одну из панелей, крепившуюся на скрытых петлях.
— Видимо, вы видели это...
— О да! Какое огромное зеркало...
— Я предпочитаю называть этот предмет щитом. И обошёлся без ангелов, сделав его сам.
— Алхимия?
— О-вэй! Как ни назови, суть не поменяется. Десять цифр, двадцать две буквы и простейшие геометрические знаки — круг, треугольник и квадрат; вот и вся мудрость, доступная человеку.
— Вы говорите о Каббале? — заинтересованно спросил доктор Ди. — Признаться, и я когда-то отдал дань этой мудрой книге.
— Нет такой книги. Есть Книга творения и Книга сияния, «Сефер Иецира» и «Зогар», украденные европейцами у бедных евреев и искажённые до неузнаваемости. Все эти гравюры в тексте... язычество... Вы забыли, что — «не сотвори себе кумира»?
— Как же вы сделали свои щиты, не пользуясь чертежами?