На самом деле уважаемого купца родители крестили Михаилом, а прозвание у него было Томила — вот как намучились отец да мать, наследника ожидая. И служить его удалось пристроить удачно, в Посольский приказ, к толмачам на выучку.
Это и определило судьбу Томилы.
В начале Ливонской войны после недолгой осады русские войска взяли город Дерпт. Руководившие обороной епископ с приближёнными выторговали у воеводы Петра Шуйского выгодный мир с сохранением самоуправления, свободы вероисповедания и беспошлинной торговли с Русью.
Туда, в покорившийся московитам Дерпт, пришёл вскоре оборванный человек в прохудившихся сапогах. Всё его имущество уместилось в заплечной суме, на какую не позарился ни один грабитель. С мужчиной было девочка лет пяти-шести, испуганно и робко прижимавшаяся к его ногам.
Странник рассказывал ужасные вещи. Как была взята штурмом и разграблена Нарва, как дикие московиты не только вверх дном переворачивали всё в домах, но (страшное дело, Господи Иисусе!) вскрывали склепы и раскапывали могилы в поисках сокровищ.
Господин Михаэль Колман потерял дом, родителей, жену, но сохранил собственную жизнь и жизнь дочери. И сбежал из уничтоженной московитами Нарвы не совсем пустым. В свёрнутой суконной ленте, служившей ему поясом, Колман вынес ощутимую колбаску серебряных талеров и золотых цехинов.
Этих денег хватило, чтобы прилично одеться, закупить добрую партию русских мехов и нанять место в отправлявшемся в Германию купеческом охраняемом обозе. От предложения остаться в благополучном, но контролируемом московитами Дерпте Колман вежливо, но твёрдо отказался. Видеть красные стрелецкие кафтаны он больше был не в силах, что с пониманием выслушал епископ, написавший рекомендательные письма знакомым нюрнбергским купцам.
Так Михаил Томила покинул Русь, чтобы не возвращаться. Подобранная на улицах горящей Нарвы девочка стала называть его отцом, не подозревая даже об оборотной стороне жизни почтенного купца.
В Нюрнберге, изредка и ночами, к нему наведывались таинственные люди, пробиравшиеся незаметно, бывшие в гостях недолго. Приносили монеты и украшения, уносили бумаги и пергамены. Информация была дороже денег, но купец не скупился — не корысти ради, но для Отечества старался.
Бывает же такое...
Когда названой дочери исполнилось пятнадцать, отец рассказал ей всё. Он не рисковал. Присматриваясь к девушке, Михаил-Михаэль понял, что она не выдаст, а вот помочь может сильно.
Так и вышло, и теперь отец и дочь работали вдвоём, помогая друг другу и страхуя от возможных несчастий.
Письмо Андрея вскрыла Маргита, дочь Михаэля. Машенька, как он называл её про себя. Только про себя, чтобы не услышал никто!
Знала бы девушка, как далеко заведёт её это письмо, как переменит жизнь...
Лондон. Штальхоф. Кусочек германской Родины в далёкой чужой Англии. Фахверковые белые дома с остроконечными крышами и переплетением потемневших деревянных балок, державших стены. Склады у порта, цепные псы у складов. Купцы, подобные своим псам, норовящие вцепиться в глотку любому, кто хоть на пенс может уменьшить барыш.
Всё, что продаётся за деньги — это товар. В том числе тайны и государственные интересы.
Человек из Штальхофа, забравший бумаги у Андрея, был невысок, худ и некрасив. Казалось, что все силы природа истратила, вылепив его нос, большой, горбатый и тяжёлый. Всё прочее — так, как получится, без раздумий и творческих изысков. Молчан испугался даже, что носатый прорвёт письма своим выдающимся во всех смыслах украшением, не успев прочитать их.
— Вам нужна работа, молодой человек, не так ли? — осведомился носатый.
— Благодарю, сударь! Я знаю несколько языков и, думаю, не пропаду.
— Да, нам, купцам, такие люди нужны. Не ищите далеко, здесь, в Штальхофе, я могу замолвить за вас словечко.
— Ещё раз благодарю! Только позвольте найти для начала комнату. Сойдя с корабля, я сразу к вам, сударь...
— К герру Нойману, там уютно и недорого — рекомендую.
— Уже и не знаю, как вас благодарить, сударь!
— Об этом мы тоже подумаем. Когда вы вернётесь, юноша...
— Непременно!
Выйдя на улицу, Андрей направился совсем не в сторону гостиницы герра Ноймана. У Молчана были иные планы.
Отправить пару писем, к примеру.
Одно, ясное дело, в милый город Нюрнберг. Только через английскую почту, а не, Боже упаси, с ганзейским кораблём. Андрей понимал, что любителей читать чужие письма хватает, раз уж и сам не без греха.