— Потому что ты будешь ожидать от меня человеческих поступков, но я не человек.
— До сих пор я не замечала разницы.
Мона не отводила взгляда, и Таэль, засмотревшись на ее отражение, забыл о том, что нужно дышать. Распахнувшаяся дверь заставила обоих вернуться к действительности. Мэдж со стуком поставила на пол доверху наполненную корзину и выпрямилась, вызывающе уперев руки в бока.
— Господин Арвиат велел передать, что ждет вас и этого обгорелого в библиотеке, а мастер Майкл вот-вот должен вернуться с верховой прогулки.
Эльф без малейших усилий поднял тяжелую корзину и одним движением перенес ее за пределы муаровой завесы, которая на мгновение появилась посреди комнаты и тут же снова исчезла.
— Спасибо, Мэдж. Пока мы будем говорить с отцом, упакуй кое-что из наших вещей. Много с собой брать не будем, только то, что сможет унести одна вьючная лошадь.
Марджори по привычке открыла рот, чтобы возмутиться, но потом внимательно посмотрела на свою хозяйку и благоразумно промолчала, позволив себе только громко стукнуть дверью гардеробной. Мона полюбовалась своей новой прической, поднялась и взяла эльфа за руку.
В уютной библиотеке уже горели масляные светильники, потому что слабый свет зимнего дня едва пробивался сквозь заиндевевшее окно. Правитель Арвиат встретил молодую пару стоя. Эльф сдержанно поклонился, а волшебница без раздумий бросилась к отцу и крепко его обняла. Даглас прижал дочь к груди, чмокнул в макушку и принялся тихонько покачивать, как делал с самого ее рождения. Но его маленькая девочка незаметно выросла, и теперь ей пришла пора покинуть родительский дом.
— Отец, позволь представить тебе Таэля из клана Воздуха. Это он помог мне прочитать то самое послание, а потом растолковал, что оно означает. Еще меня посетили духи предков, дали новое имя и велели, не мешкая, отправляться в замок Розы.
— Ваша дочь не просто в родстве с Домом Корвел, она — Великая волшебница из Пророчества, рожденная через «пустоту», защитница, которой служит весь мир светлой магии.
Чего-то подобного Даглас и ожидал. Он внимательно присмотрелся к высокому, стройному молодому человеку, который из уважения к хозяину дома сложил свое оружие к его ногам. Было совершенно очевидно, что красавец с аметистовыми глазами и длинными пепельными волосами помог его дочери не только прочитать Пророчество, но и превратиться в женщину. Его девочка изменилась, это невозможно было не заметить.
— Рад нашему знакомству и вашему успешному исцелению. Вы намерены сопровождать мою дочь в замок Розы?
— Да, ваша милость.
— И готовы подтвердить свои намерения?
Следовало отдать парню должное, тот не колебался ни мгновения.
— Готов, ваша милость.
— Тогда не будем затягивать.
То, что произошло дальше в жарко натопленной комнате, было словно вырвано из времени и пространства. Сама церемония оказалась короткой и больше походила на жертвоприношение. Произнеся несколько положенных фраз в присутствии одного только брата Моны, Арвиат двумя быстрыми взмахами острого ножа рассек молодым кожу на внутренней стороне запястий, а потом соединил их руки и обмотал ритуальной лентой.
— Теперь вы неразлучны. Да будет так вовеки.
Под вышитой полосой жесткой ткани кровь эльфов смешалась с кровью волшебников. Сердце Таэля пропустило удар, потом забилось с удвоенной силой, по его венам растекся жидкий огонь. Он подался вперед, произнес несколько гортанных эльфийских слов и прижался губами ко лбу девушки. Теперь для него уже не было пути назад.
Таэль и правитель Арвиат сидели по разные стороны массивного стола, между ними стоял большой деревянный ларец, украшенный затейливой резьбой. Когда отец Моны откинул тяжелую крышку, у эльфа невольно перехватило дыхание: ларец был до краев наполнен серебряными монетами. Давно отлученный от достатка и роскоши Высокого дома, Таэль уже и не помнил, когда был не то, что богат, а хотя бы состоятелен. Щедрость правителя Арвиата поражала. Эти средства позволяли ему на долгое время избавиться от груза обязательств и без помех отдаться служению Светлой госпоже, его жене…
— Сударь, мне выпала большая честь сопровождать вашу дочь в новую жизнь в качестве ее супруга, но вы должны знать, что я недостоин ни этой чести, ни ваших щедрот. Я всего лишь несчастный изгнанник, лишенный дома и клана, и все, чем я владею, находится в этой комнате.
Даглас выслушал признание абсолютно невозмутимо. К счастью, его новоявленный зять оказался человеком благородным. Вернее, не человеком.