Когда охотники отправились восвояси, а слуги перестали бегать с поручениями, Мэрион плотно прикрыла дверь в комнату. Нужно было как можно скорее переместить эльфа в тихое безопасное место, поэтому они с отцом осторожно завернули его в прочное покрывало.
— Почему ты считаешь, что это не обычное ранение? Разве магия способна причинить подобный вред?
— Конечно, отец. Ожоги от волшебного огня выглядят ужасно и никогда не заживают.
— То есть, бедняга все равно умрет? Будь осторожна, детка, мы не знаем, кто он такой и почему здесь оказался.
— Не тревожься, мне ничто не угрожает.
— Мэрион, ты не можешь знать наверняка.
— Как раз могу, отец. Мы с Мэдж перенесем раненого в бывший дом Виктора. Волшебнику я когда-то помочь не смогла, но эльфа постараюсь спасти.
— Боги, я так надеялся, что ты никогда больше туда не вернешься… — Даглас запустил руку в поясной кошель и вынул оттуда красный кожаный футляр для писем. Поспешно, словно боясь передумать, он отдал его дочери, а потом осторожно сжал ее руки в своих больших ладонях. — Детка, я понимаю, что сейчас не самое подходящее время, но, боюсь, другого уже не будет. Вот это я должен был тебе вручить еще в день твоего рождения, но все откладывал … Видишь ли, твоя мать связана кровными узами с Домом волшебников. Она родилась полностью лишенной дара, поэтому ее отдали на воспитание в приемную семью. Когда я заключал с ее опекунами брачное соглашение, мне велели передать это послание своему первенцу в день его совершеннолетия. Ты — мой первенец. Не знаю, о чем там говорится, я просто хранил его для тебя больше двадцати лет. Прочти, когда будет возможность… — в этот момент открылась дверь, и в комнату вошла Мэдж, неся в руках большую плетеную корзину с едой. — Детка, заклинаю тебя, будь осторожна!
Даглас шагнул было к порталу, но Мэрион его удержала.
— Пожалуйста, не волнуйся, мы скоро вернемся.
Она крепко обняла отца, сунула красную кожаную трубку на самое дно корзины с едой и скрылась за муаровой завесой.
Оказавшись в доме Виктора, девушки, не мешкая, занялись раненым. Уцелевшую одежду они просто сняли, а обожженную, пропитанную кровью, осторожно разрезали. Когда последний лоскут ткани был удален, Мэрион, наконец, внимательно взглянула на раны. При виде страшных ожогов у нее невольно сжалось горло. Лицо эльфа не пострадало, но нижнюю часть шеи, плечо и левый бок волшебный огонь не пощадил. Помогая Виктору в последние дни его жизни, Мэрион видела последствия такого ожога. Эти раны не закрывались, в тех местах, где магический огонь коснулся плоти, кожа уже никогда не нарастала.
В книгах было написано, что эльфы — это бессмертные существа, обладающие особым видом магии, которая тесно связана с силами природы. В отличие от людей, они почти не болели или очень быстро выздоравливали, были сильны и выносливы. Обычный ожог или тяжелое ранение не представляли опасности для их жизни, но этому эльфу не повезло. Какой-то колдун оказался хитрее и проворнее бессмертного.
Волшебница смочила в воде лоскут мягкой ткани и принялась осторожно смывать кровь с тела раненого. Марджори двинулась было, чтобы ей помочь, но девушка предостерегающе подняла руку.
— Нет, Мэдж, не прикасайся к нему, для тебя это опасно! Он не просто обварившийся на кухне поваренок, в его ранах полно темной магии. Разведи огонь в очаге наверху и сожги всю его одежду, а потом как следует вымой руки с едким мылом. И не забудь сжечь свой фартук.
Верная служанка давно уже ничему не удивлялась. Она быстро приспосабливалась к меняющимся обстоятельствам, но отличалась завидным упрямством и на все имела собственное мнение.
— Вы что, сами станете делать всю грязную работу? Да он же совершенно голый!
— Ты так переживаешь, как будто я никогда не видела голого человека.
— Людей-то мы навидались достаточно, только этот вроде и не человек вовсе… — Марджори мялась в дверях с охапкой одежды в руках.
— Это просто раненый, который нуждается в нашей помощи.
— Как видно, непростой, раз вы меня к нему не подпускаете!
— Виктор нас к своим ранам тоже не подпускал. Это опасная магия, Мэдж, поэтому держись от него подальше. Когда закончишь, принеси мне, пожалуйста, все, что в доме найдется от ожогов.