Разжечь печь Нику так и не удалось, потому что он забыл сгенерировать для нее дрова. Вымывшись прохладной водой, он вернулся в комнату и поспешил натянуть на себя одежду. Идеально пригнанный по фигуре костюм с непривычки сильно стеснял движения, зато придавал уверенности, и Ник постарался застегнуть все до последней пуговки.
Теперь он снова превратился в цивилизованного человека. Прикоснувшись к подбородку, Ник ожидал нащупать отросшую бороду, но его лицо было чистым и гладким, как будто он побрился меньше часа назад. Зато волосы на голове сильно отросли. Рассуждая об удивительных свойствах мира антиподов, Ник решил воспользоваться гребнем, как вдруг ощутил холодок между лопатками…
Он намеренно неспешно причесался, одернул рукава бархатного камзола и обратился к абсолютно пустой комнате.
— Я не в настроении принимать гостей.
— Очень жаль, потому что мне именно сегодня захотелось тебя навестить.
Глубокая тень в углу едва заметно пошевелилась и приобрела очертания человеческой фигуры, с головы до ног облитой тусклым серебром.
Глава 3
Хозяин Зазеркалья оказался мужчиной чуть выше среднего роста. Его тело полностью прикрывал длинный серебряный плащ с капюшоном, глубоко надвинутым на лицо, но Нику все же удалось рассмотреть, что кожа и даже глаза Тени тоже имеют серовато-серебряный оттенок. Они говорили на разных языках и почему-то понимали друг друга, хотя прежде Ник никогда не сталкивался с подобным явлением.
Он подозревал, что в мире за Гранью говорят очень мало или не говорят вообще. Скорее всего, подобная привилегия была только у хозяина и, как теперь выяснилось, у него самого. Ни своего первого посещения, ни клятвы на крови, когда его нарекали воином из Тени, Ник совершенно не помнил и не знал, встречались ли они раньше. С тех пор, как вернулась память, он еще мало что успел осмыслить, поэтому сейчас его мозг работал на повышенных оборотах.
— Мне весьма жаль, что ты вдруг одумался и перестал трахать моих шлюх. Я получал истинное наслаждение, наблюдая, как ты их обрабатываешь. Ты настоящий развратник, Николас, когда не рядишься в святошу. Признай, тебе пришелся по вкусу мой гарем.
— Да, — легко согласился Ник, — я получил весьма ценный опыт, хотя в нем и не нуждался. Но твои наложницы показались мне, как бы точнее выразиться, изголодавшимися. Видимо, ты уделяешь им не слишком много внимания. Предпочитаешь получать наслаждение иным способом?
— Я — хозяин этой реальности, — самодовольно заявил Тень, — и могу делать все, что только захочу.
Ник подавил тяжелый вздох. Почему отъявленные отморозки так неудержимо рвутся к власти? Совсем недавно он как раз упокоил «хозяина города».
— Понятно, а то я было подумал, что у тебя проблемы с потенцией.
Тень стремительно переместился в другой угол комнаты, демонстрируя свои возможности, но Ник даже не моргнул. Жизнь с волшебниками приучила его ко всяким неожиданностям.
— Тебе следует меньше думать и проявлять больше почтительности.
— А то, что, не пришлешь ко мне больше своих шлюх?
Тень снова резко сменил дислокацию.
— Пытаешься бросить мне вызов? Плохая идея. Я ведь могу снова превратить тебя в сексуальную машину, но при этом полностью лишить чувства насыщения. Вот где будет настоящий ад! — Ник прекрасно понимал, что вынужденная голодовка существенно подорвала его физические кондиции, но он не желал больше бегать на коротком поводке и развлекать хозяина Зазеркалья. Надо разобраться с ним здесь и сейчас, другого шанса может не представиться. — Я вернул тебя исключительно из жалости, в благодарность за усердную службу, так сказать, но в любой момент могу отправить обратно.
— В том-то и дело, что не можешь, — насмешливо парировал Ник. Это был обычный блеф, не более, однако в следующий миг на него снизошло настоящее откровение. — Ты не властен над теми, кто сумел сохранить свободную волю.
— Вздор! Стоит мне щелкнуть пальцами, и ты снова будешь ползать по камням, мечтая о моих шлюхах и глотке крови.
— Так щелкай, чего ты ждешь?
— Я сделаю это, когда сам захочу.
— Вот ведь в чем загвоздка, Лоуэлл: я адвокат и знаю, когда мне лгут.
— Как ты меня назвал?! — обманчивая расслабленность хозяина Зазеркалья мгновенно испарилась, его серебряное одеяние раздулось и угрожающе вздыбилось.