— Вы обнаружили свой мир среди множества других, исследованных Звездными Скитальцами? — спросила Мона, наливая в расписную керамическую чашку травяной эльфийский чай.
— Нет, Светлая госпожа, — Майли с удовольствием пригубила уже знакомый напиток. — Вы не найдете в Хранилищах ни моего, ни вашего мира. Те места во Вселенной, где живет истинная магия, никем по-настоящему не изучались. Они существуют и развиваются по собственным законам, которые обычно заводят ученых в тупик. К тому же магические миры, как правило, неплохо защищены. Нас с вами силой заставили пересечь священные границы, а ваши дети делают это уже по собственной воле.
— Да, это правда, — задумчиво кивнула Мона, вспоминая свое давнее похищение. — А как вы сами оказались за Гранью.
— Тени удалось похитить меня с помощью серебра, которое при жизни давало ему весомое преимущество.
— При жизни? Что вы имеете в виду?
— Он ведь мертв, воин убил его, — без всякого выражения сообщила Майли, и волшебница почувствовала, как у нее холодеют пальцы. Тот, кому удавалось уничтожить хозяина Зазеркалья, впоследствии сам становился Тенью, и если это сделал Ник… — Вы не ошиблись, воина действительно звали Николас. Какое-то время он служил у Тени наемным убийцей, но все, кто пал от его руки, заслуживали смерти.
— Нисколько не сомневаюсь. А откуда это известно вам?
Майли помолчала, размышляя, стоит ли сообщать Моне лишнюю информацию. Она сейчас ступала на зыбкую почву, потому что все дальнейшее касалось семьи Великой волшебницы.
— Николас пробыл за Гранью достаточно долго, чтобы оставить мощный шлейф, а для меня отголоски — как открытая книга, — сиогэй сделала паузу и отважно встретила взгляд своей собеседницы. — Я и вас читаю, Светлая госпожа.
Мона совсем не обрадовалась этой новости, однако восприняла ее спокойно. Две могущественные женщины, которые по силе не имели себе равных, должны были любой ценой научиться сотрудничать, иначе будущее могло оказаться под угрозой.
— Николасу обязательно снова уходить за Грань?
Майли покачала головой.
— Вовсе нет, мир Зазеркалья может существовать и без хозяина, но решать это будет сам Николас.
— В случае чего, он ведь сможет вернуться обратно?
— Если пожелает, Светлая госпожа.
— Прошу, зовите меня Мона. Прежде всего, Нику необходимо вернуть память, — впервые за время беседы сиогэй опустила глаза и принялась разглядывать плиты каменного пола с вкраплениями из ярких самоцветов. Она молчала так долго, что волшебница вынуждена была тронуть ее за руку. — Что случилось, Майли?
— Я бы не стала с этим торопиться. Возвращенные воспоминания могут принести ему слишком много боли.
— Почему же только боли? Здесь, на Талау, Ник был счастлив.
Майли по-прежнему не поднимала глаз. Ее никогда не обучали искусству дипломатии, поэтому она не знала, как правильно подавать негативную информацию. Не найдя лучшего решения, Майли решила сказать правду.
— Видите ли, Мона, Николас без сомнения очень любил вашу дочь, но счастлив с ней не был.
— Что вы такое говорите? Он души не чаял в Анне!
— Это правда, — Майли наклонила голову и сильно потянула себя за прядь волос, — но ваша дочь потеряла Избранника, и теперь на ней лежит печать одиночества.
— Нет, Майли, вы ошибаетесь, я бы об этом знала.
— Анна не была с ней рождена, все изменилось после смерти Николаса.
— Но Николас жив!
— Верно, но он был возвращен уже из Мира мертвых, и с тех пор его судьба переменилась. Как и судьба вашей дочери.
Мона ощутила внезапную слабость. Она таила это знание в глубине своего материнского сердца, поэтому и доверила последнюю миссию спасения не Анне, а Ксану. Сын, который жил без надежды на личное счастье, наконец, обрел его на Тэре, а дочь, наоборот, окончательно утратила.
— В любом случае, сделать это необходимо. У них с Анной родились дети, которых он еще даже не видел.
Гостья согласно кивнула.
— Эти близнецы — абсолютно исключительное явление в мире магии, — она помолчала, а потом резко сменила тему. — Пока вы не вернете Николасу память, нам с ним лучше не встречаться. Я невольно стала причиной его ночных кошмаров, поэтому должна до поры держаться на расстоянии.