— Сам перелет не имеет к этому никакого отношения, — мужчины вошли внутрь дома, где вездесущий Бек подхватил походные сумки гостей и понес в отведенные им апартаменты. — Мне сегодня предстоит выступить в роли семейного врача и сделать вам пару уколов.
— Зачем? — поинтересовался полковник. — На вашей родной планете эпидемия скоротечной лихорадки?
— Честно говоря, я уже давно не в курсе, что творится на моей родной планете. Я не был там больше двадцати лет и вряд ли когда-нибудь попаду туда снова. Не загадывая, конечно, как любила говорить моя мама.
— И вы совсем не скучаете по родине? — негромко спросил адмирал. — Не хотите туда вернуться?
Юджин на мгновение задумался.
— Скучаю, конечно, но вернуться желанием не горю. Очень скоро вы поймете, что я имею в виду. Присядьте, пожалуйста, на диван и расстегните воротники.
Адмирал с полковником снова переглянулись, но сделали, как просил майор, и принялись наблюдать за его действиями. Юджин надел тонкие лабораторные перчатки, открыл небольшой металлический футляр, выложенный изнутри вспененной резиной, и извлек из него два инъектора с прозрачными емкостями, в каждой из которых находилась розоватая опалесцирующая на свету жидкость.
— Представляю вашему вниманию новейшую разработку Ботаника.
Гатлин с подозрением посмотрел на легкомысленно-розовое творение Себастьяна Лангвада.
— Это вакцина от какой-то неизвестной нам болезни?
— Это вакцина от смерти, дорогой полковник, — не моргнув глазом, сообщил Кроу, — но вам не стоит сейчас забивать себе голову подобной ерундой. Прежде всего, она нужна для дела. После прививки у вас должен выработаться определенный иммунитет.
— К чему? — спокойно спросил адмирал, который уже понял, что им придется иметь дело с загадками семейства Корвел.
— К воздействию чуждой инопланетной силы.
— Вы хотите сказать… — начал было Гатлин, но адмирал упреждающе поднял руку.
— Подождите, Доминик. Получается, что подобная вакцина два года назад могла спасти положение и избавить нас от всех этих ужасов?
— Да, могла, если бы существовала, но ее создали только три декады назад.
— Значит, теперь у нас есть средство борьбы с Древними тварями?
— Это не оружие, адмирал, а вакцина, вырабатывающая невосприимчивость к их магии. К тому же количество препарата пока мизерно.
— Но зачем нам с полковником вырабатывать иммунитет именно сейчас?
— Потому что очень скоро он может вам пригодиться. Так считает Светлая госпожа.
Майор Кроу был мастером шокирующих сообщений, и адмиралу понадобилось несколько секунд, чтобы переварить очередную сенсацию.
— Нам снова придется иметь дело с Древними тварями? Они еще на кого-то напали?
— Мне об этом ничего не известно, Филипп, я лишь выполняю инструкции. Вы, вероятно, помните, как непросто понять волшебников, они ходят своими собственными, особенными путями. Откиньте, пожалуйста, голову назад. Отлично, теперь вы, полковник, — Юджин впрыснул каждому из них вакцину прямо в сонную артерию и убрал инъекторы обратно в футляр. — Идите в свои апартаменты, раздевайтесь и ложитесь в постель, потому что очень скоро небо покажется вам с овчинку.
— И вы говорите нам об этом только сейчас? — Гатлин невольно прижал руку к шее, которая уже начала нестерпимо гореть.
— А когда же еще? — усмехнулся Кроу и помог полковнику подняться с неудобного дивана. — Все должно пройти нормально, у нас есть полный перечень ваших медицинских показателей.
— Теперь уже поздно суетиться, Доминик, так что расходимся по каютам, — привычно распорядился адмирал и направился следом за ожидавшим их Беком.
Когда Филипп Бран очнулся, наконец, от глубокого забытья, ему пришлось свериться с хронометром, потому что он понятия не имел, какой нынче день и час. Было раннее утро третьего из дней, которые майор Кроу отвел им с Гатлином на выработку иммунитета. Сквозь распахнутые стеклянные двери слышались птичий щебет и плеск фонтанных струй, на каменном столике у изголовья кровати стояла чашка с еще горячим травяным отваром.
Филипп принял сидячее положение и с какой-то животной жадностью выпил все до капли. О двух минувших днях у него остались лишь смутные, отрывочные воспоминания. Сухой жар, горячечный бред, боль и судороги. Бек, обкладывающий его тело ледяными компрессами. Снова боль и судороги от запредельно высокой температуры…
В очередном бредовом видении в комнату вошла женщина в длинном светлом платье. Она участливо склонилась над изголовьем постели и положила прохладную ладонь на его пылающий лоб. От тонкой изящной руки исходила какая-то божественная благодать, потому что боль моментально утихла, жар превратился в ровное тепло, и Филипп смог, наконец, свободно вздохнуть. Видение было очень странным, не похожим на обычный сон, но оно принесло ему долгожданное облегчение.