Но сегодня адвокат рассеянно перебирал листы пластика и слушал явно в пол-уха.
— Николас, если вам нужно больше времени на ознакомление с обстоятельствами дела, я могу перенести первую встречу.
Ник покачал головой. Он добросовестно пытался сосредоточиться на нужном документе, но буквы и цифры почему-то расплывались у него перед глазами. Он несколько раз моргнул, потом крепко зажмурился и снова взглянул на пластиковый лист. Стало только хуже. К раздражающей пелене добавились крохотные искорки, которые не давали ему сфокусировать взгляд, в ушах появился неприятный звон. Нику вдруг показалось, что комната начала крениться, и он попытался ухватиться за крышку стола.
— Николас, что с вами? Вам плохо? — Синтия в отчаянии рванулась, чтобы его поддержать, но Ник оказался слишком тяжелым и выскользнул из ее рук. — Да что же это такое?! Вы не ушиблись? Пожалуйста, не теряйте сознание, я сейчас позову Гастона!
Она неловко развернулась, чтобы бежать за помощью и со всего маху налетела на что-то твердое и теплое. Две сильные мужские руки заботливо поддержали ее за плечи, слегка отстранили и помогли утвердиться на ногах.
— Не надо никого звать, сударыня, позвольте нам самим уладить это дело.
Синтия отступила на пару шагов, подозрительно оглядывая двух военных и одного гражданского. И без явного акцента было понятно, что это иноземцы, так необычно и эффектно они выглядели.
— Вам было назначено? Простите, адвокат не сможет вас сейчас принять, у нас тут чрезвычайная ситуация!
Голубоглазый офицер с коротким ежиком светлых волос быстро прошел вглубь приемной, безошибочно нашел неприметную дверь, которая вела в личные комнаты Холдера, и сделал знак своим товарищам. Те с двух сторон подхватили бесчувственного Николаса, перенесли туда и осторожно усадили в глубокое кресло. Глядя, как они без всякого стеснения методично и профессионально осматривают прилегающие помещения, Синтия забеспокоилась еще сильнее.
— Благодарю вас за помощь, офицеры, дальше мы справимся сами.
— Боюсь, что не справитесь.
— Ошибаетесь, я сейчас свяжусь с Департаментом врачебной помощи…
— Присядьте, сударыня, прошу вас, — голубоглазый военный плотно прикрыл дверь и заслонил ее спиной. — Ваши эскулапы ничем не смогут помочь адвокату Холдеру, и не стоит оповещать об этом происшествии посторонних.
— А вы, простите, кто такие? Я вас вообще первый раз вижу!
— Скажем так — мы друзья его двоюродного брата.
— У адвоката Холдера есть только сводный брат, — Синтия достаточно долго варилась в правовой кухне и умела держать лицо, но ее выдал мимолетный страх в глазах. — Вы не понимаете, — попыталась она вразумить непрошеных гостей, — у Николаса опасная работа. А вдруг его отравили?
— Это не отравление, сударыня, а нечто вроде вакцинации. Дайте нам привести его в чувство, он сам все скажет.
Только сейчас Синтия осознала, что стоит перед тремя высокими, сильными мужчинами, загораживая Николаса своим хрупким телом. Когда она неохотно отодвинулась, один из гостей вынул из поясной сумки маленький флакон с розоватой жидкостью, поднес к лицу Холдера и слегка смочил ему губы. Не дождавшись реакции, он повторил свои действия, а потом чувствительно похлопал адвоката по щеке.
— Очнитесь, Николас, откройте глаза. Вы меня узнаете?
С трудом пробившись сквозь пелену дурноты, Ник вгляделся в склоненное к нему лицо.
— Да. Вы Литгоу, советник…
— Пожалуйста, скажите вашей сотруднице, что мы не похитители, потому что прямо сейчас мы уведем вас отсюда.
Настойчивость, которая звучала в мягком голосе советника, заставила Ника собраться с силами.
— Синти, эти люди сопровождают невесту Себастьяна Лангвада, они не причинят мне вреда. В мое отсутствие конторой будешь заправлять ты…
Он еще не успел договорить, как гости вновь подхватили его под руки и быстро вывели через запасной выход, а сбитая с толку Синтия вынуждена была отправиться на встречу с первым клиентом.
Ник продержался только до посадки в глайдер. Тяжелая темная пелена неумолимо заволакивала его сознание, кожа горела, болели мышцы и даже кости. Вяло и равнодушно он подумал, что симптомы очень похожи на скоротечную лихорадку, от которой умерла его мама. Внутри шевельнулось было слабое сожаление, но додумать мысль до конца Ник уже не успел.