— Я пока не знаю, но ты можешь быть опасен для окружающих.
— Даже так?
— Ты наверняка изменился.
— Настолько, чтобы превратиться в злобного маньяка? Ты серьезно? — Анна взволнованно кивнула. — Ну и дела…
Ник явно расстроился. Он немного постоял в раздумье, а потом, придерживая полотенце, решительно направился в спальню.
— Нет, постой, ты обещал не двигаться с места!
— Я передумал, Нэн. Зачем понапрасну удерживать меня здесь, если ты и так видишь всех людей насквозь?
— Да, людей вижу, — неуверенно согласилась волшебница.
— Нэн, ты пытаешься мне сказать, что я больше не человек?
Они стояли, разделенные пространством комнаты, такие близкие, но сейчас бесконечно далекие друг от друга. У Анны от усталости и волнения звенело в ушах, каждый вдох теснил грудь.
— Я не знаю, Николас, моя магия больше не действует на тебя.
То, что теперь отражалось в глазах Ника, больше всего походило на разочарование. Он долго смотрел на Анну, словно ждал хоть каких-то разъяснений, потом отвернулся и молча вышел из комнаты.
После недолгого колебания волшебница бросилась следом за ним.
— Только держись подальше от зеркал! Давай я сама подберу тебе одежду.
Ник, уже успевший натянуть первые попавшиеся брюки, перестал их застегивать и поднял голову.
— Что означает это предложение: конец твоих сомнений или попытку как-то меня контролировать?
В светло-серых глазах, в глубине которых по-прежнему искрился и переливался звездный свет, Анна вдруг увидела то, что ножом резануло ее по сердцу. Боль. Нику и без того пришлось немало выстрадать, но с ее появлением жизнь молодого адвоката превратилась в настоящий ад. Мона не раз предостерегала дочь, что любое могущество имеет свою оборотную сторону, к несчастью, Анна вспомнила об этом слишком поздно.
С трудом сдерживая нервную дрожь, она сделала шаг, за ним еще один, а потом внезапно бросилась к мужу.
— Прости меня, Ники, я все сделала неправильно! На самом деле, я ни в чем тебя не подозреваю, просто мне очень, очень страшно…
Ник обхватил волшебницу обеими руками и крепко прижал к себе.
— Нэн, неужели ты и вправду меня боишься?
Не отрывая щеки от его обнаженной груди, Анна замотала головой. Теплый аромат его кожи, взволнованное биение сердца, учащенное дыхание — теперь только это говорило волшебнице о состоянии ее возлюбленного. Магическое восприятие молчало.
— Нет, Ники, нет, мне страшно, потому что я тебя больше не чувствую!
— Шутишь? — у Николаса вырвался невольный смешок. Его ладонь скользнула вниз по спине Анны и плотнее притиснула ее к возбужденному мужскому телу. — А сейчас чувствуешь? Вот это и есть самая настоящая магия, Нэн, все остальное — лишь перемещение энергии.
Глава 5
Ник старался не шевелиться, чтобы ненароком не всколыхнуть разлитую по комнате блаженную негу. В полумраке таинственно мерцали напольные светильники, слабый поток воздуха из распахнутых окон шевелил белые драпировки. Анна крепко спала, уткнувшись головой в его плечо, а Ник лежал с открытыми глазами и прислушивался к ее сонному дыханию.
Этой ночью ему так и не удалось утолить свой чувственный голод, и он не очень четко понимал, в чем причина подобной ненасытности. Не желая давать новую пищу страхам Анны, которая и без того сомневалась в его идентичности, Ник безжалостно усмирил пожар в крови. Он опасался излишней горячностью нарушить то хрупкое равновесие, которое установилось в их отношениях, поэтому без раздумий наступил на горло собственным желаниям.
Совсем недавно Ник наивно полагал, что ведет напряженную и довольно опасную жизнь, но на фоне последних событий прежнее существование теперь казалось спокойной, безмятежной идиллией. По прихоти безжалостной Судьбы он успел за короткий срок дважды переродиться и теперь даже в точности не знал, кем является.
Ник не ощущал перемен в своем сознании, не страдал провалами в памяти. Если быть максимально точным, он вообще больше не страдал. Не было ни душевного надлома, ни сосущей пустоты внутри, словно обе его метаморфозы наложились одна на другую и составили некое целое. Нового Ника Холдера.
Он не просто побывал в мире антиподов, а жил и действовал в иной реальности довольно продолжительное время. Вместо привычной смены дня и ночи там все было погружено в мягкие сумерки. Они сглаживали яркие цвета, поглощали громкие звуки и даже замедляли течение времени. Любого, кто попадал в эту странную субстанцию, она сначала тщательно изучала, а потом перекраивала заново.