Сегодня Кроу неожиданно получил послание. Оно появилось в его записной книжке, и при виде знакомого летящего почерка Юджин едва не задохнулся от радости, но, когда он дочитал письмо до конца, ликование его померкло. Теперь он всеми силами пытался подстегнуть свой застывший мозг, а мысли упорно проплывали мимо, не задерживаясь в черепной коробке. Юджин не знал, что делать, как жить дальше, он был растерян и выбит из колеи. Двадцать лет назад его пригласили в новую жизнь, а сегодня почему-то отправили в изгнание.
Кроу прекрасно знал, что Светлая госпожа ничего не делает под влиянием момента, что все ее поступки обусловлены определенной необходимостью, но, хоть убей, не мог понять причину своей отставки. Майор поднялся и вышел во внутренний дворик. Неумолчный шелест убогого фонтана вместо приятной расслабленности почему-то всегда нагонял на него смертную тоску. Он поднес руку к тонкой струйке, стекавшей из простой каменной чаши, и в бессильном гневе крепко сжал кулак.
— Мне и самому порой хочется задушить недоноска. Эта жалкая пародия на фонтан оскорбляет во мне чувство прекрасного.
Резко обернувшись, Юджин встретился взглядом с Кэйдом. Безмятежное выражение на лице эльфа ни на мгновение не обмануло бывшего агента спецслужб, он уже неплохо умел читать по лицам бессмертных.
— Если ты не так огорошен, как я, значит, у тебя было время подготовиться.
— Ты прав, я живу с этой мыслью уже некоторое время. Если быть точным, со дня клинической смерти. Я правильно сказал? Не самое приятное ощущение, скажу я тебе, зато мне удалось увидеть Мону и даже поговорить с ней…
— Ты знал наверняка, а мне ничего не сказал?! — Юджина даже затрясло от переполнявших его эмоций. — Мог хотя бы предупредить… А впрочем, забудь. Ты ведь никогда не считал меня своим, не так ли?
Он отвернулся, но в следующее мгновение на его плечо легла дружеская рука.
— В тебе говорит обида, майор, и ее голос громче, чем голос разума. Мона сказала, что со мной останется верный человек, вот и все. Ты не хуже меня знаешь, что волшебники всегда изъясняются туманно.
— Зато теперь мне все ясно! — раздраженно огрызнулся Кроу.
— Рэйна госпожа здесь ни за что бы не оставила, и я решил, что это будет Ксан, но она предпочла поручить миссию тебе.
— Я должен чувствовать себя польщенным?
— Скорее, благодарным, ведь для тебя открываются новые возможности. Мона всегда отдавала нам столько сердца, сколько могла, а остальное — не ее проблема. Она давно сделала свой выбор.
— Я знаю, — не в силах устоять на месте, майор прошелся по плитам дорожки, — всегда знал. Просто не могу представить, чем буду здесь заниматься.
Кэйд присел на низкую каменную скамью и принялся наблюдать, как Юджин нарезает круги по внутреннему дворику.
— Вероятно, тем же, чем я и Ботаник. Ну, еще ты будешь много летать и наверняка сумеешь придать этому невзрачному миру немного ярких красок.
Кроу прекратил хождение и насторожился.
— Нельзя ли вернуться к пункту первому? Что такого выдающегося мы трое можем сделать для Абсалона?
Сэйдиур помолчал, мысленно оценивая душевное состояние майора, а потом негромко признался:
— Изабель носит под сердцем моего ребенка.
Эльфу приходилось видеть Юджина в самых разных жизненных ситуациях, но никогда еще его друг не выглядел таким растерянным. С его лица вдруг исчезли все краски, руки опустились.
— Ты хочешь сказать, что мы здесь для… Ты ведь не шутишь, правда? — Кэйд молча покачал головой. — Так это и есть наша миссия? Произвести на свет потомство?
Сэйдиур по-прежнему молчал, тогда Кроу присел напротив него на бортик фонтана и посмотрел эльфу прямо в глаза.
— То есть, ты должен обогатить кровь Мортимеров своими бессмертными генами, а Ботанику надлежит "скреститься" с Оливией Данли, — это не было вопросом, но Кэйд на всякий случай снова кивнул. — Мне почему-то кажется, что ты такого не планировал, хотя со своей задачей справился блестяще. С опережением графика, так сказать. А мне-то что делать? Кэйд, я — мутант в первом поколении! Нет никаких гарантий, что у меня сохранилась репродуктивная функция.