Таэль поднялся еще до рассвета и попытался выйти за пределы защитного поля. Его отсутствующий взгляд был направлен в ту сторону, откуда исходил таинственный настойчивый зов. Полчища странных серых существ постоянно двигались на восток, и получалось, что они бегут от того самого места, куда так слепо стремился эльф. Вампиры были голодны и уже толпились по другую сторону невидимого барьера. Их число кого угодно могло бы привести в уныние, но только не капитана Хартли.
Сегодня, по примеру эльфийских воинов, вместо мундира и рубашки на Джастине была только темно-зеленая безрукавка, прошитая внутри металлической нитью, а верхние части рук защищали кожаные накладки с ножнами для малых метательных ножей. Глядя на своего командира, многие патрульные тоже избавились от привычной формы.
Путешественники свернули лагерь, закрепили поклажу на вьючных лошадях и наскоро перекусили. Капитан ел свою порцию стоя, внимательно наблюдая за безуспешными попытками Таэля пробиться через магический барьер. Безмолвные серые тени скользили вдоль границы защитного поля всего на расстоянии шага от эльфа, но по какой-то странной причине не замечали его.
Как только с завтраком было покончено, отряд моментально перегруппировался, и волшебницу окружило плотное кольцо охраны. Джастин занял позицию напротив первой намеченной цели.
— Господа волшебники, вы не осветите нам линию фронта?
— Без проблем! — отозвался Ловерн.
Со всех сторон за пределами круга вспыхнули яркие разноцветные шары, преграда исчезла, сражение началось. На этот раз люди, эльфы и волшебники перемешались. Они стремительно атаковали вампиров, и тишину леса снова взорвал изрядно надоевший истошный визг.
Джастин методично очищал пространство от кровососов, одновременно успевая следить за ходом сражения. Он видел, как сестра волшебницы успешно отбилась от наседавших на нее вампиров узким магическим лучом, но внезапно за ее спиной промелькнула серая тень и впилась зубами в шею. Одно движение мощных челюстей — и голова женщины бессильно свесилась на сторону, вампир перекусил ей позвоночник. Джастин рванулся было к Лоре, но рыжеволосая красавица на его глазах почернела и рассыпалась в прах, оставив после себя лишь горсть сверкающих побрякушек.
— Проклятье!!!
Расстроенный капитан одним ударом снес вампиру голову и опустился на колено, чтобы подобрать драгоценности.
— Не трудитесь, я сама это сделаю, — живая и здоровая Лора небрежно щелкнула пальцами, и магические артефакты послушно собрались в ее подставленную ладонь. — Простите, Джастин, но мы честно пытались вас предупредить. Спасибо за помощь!
Она сверкнула улыбкой и быстро повернулась, чтобы избежать очередного укуса. Джастин испытал настоящее потрясение. Эти красивые, нарядно одетые люди определенно были живыми, когда сражались, стояли в дозоре, спали или ели у костра. Мона называла их воинами Света… Амулет на груди капитана внезапно раскалился, и ему пришлось на время отложить досужие рассуждения.
Теперь, когда эльфы и волшебники немного набили руку, им иногда удавалось уничтожать вампиров, не прекращая движения. Таэль по-прежнему ехал во главе колонны, и его застывшая фигура понемногу начала вызывать всеобщее раздражение. У патрульных, волшебников и даже эльфов при одном только взгляде на него начинали немилосердно ныть шея и спина. Джастин крепился дольше остальных, но и он, в конце концов, поддался этой заразе.
Несколько дней отряд продвигался вглубь леса, делая только непродолжительные остановки, потому что местность кишела вампирами, но как только появилась возможность, путешественники решили устроить себе полноценный отдых. Остановились задолго до наступления темноты и разбили лагерь на берегу широкого, относительно чистого ручья. Для Светлой госпожи и ее мужа поставили маленькую палатку, и когда Таэля, наконец, погрузили в целительный магический сон, все вздохнули с явным облегчением.
Неподалеку от лагеря ручей спадал в овраг, образуя нечто вроде водопада высотой в человеческий рост. Недолго думая, все свободные от вахты патрульные спустились в овражек, выстирали одежду и с удовольствием вымылись, пока не стемнело. Потом к водопаду потянулись эльфы, а за ними и волшебники. Самой последней уже в сумерках купалась Мона. Облитая призрачным светом восходящей луны, она неспешно смывала с себя напряжение последних дней. Ее покой охраняли Джастин и Кэйд.
Кианнасах никогда не ревновал волшебницу к капитану Хартли. Несмотря на свою непробиваемую самонадеянность, он видел, что Мона с Джастином по уши влюблены и к тому же созданы друг для друга. Кэйда раздражала сама сложившаяся ситуация. Он искренне не понимал, зачем волшебница пытается спасти этого бессмертного неудачника, своего мужа. Изменить его судьбу было невозможно, но Мона упорно пыталась разобраться в истории с заклятием. Оставаясь до конца преданной своему нелепому брачному союзу, она сейчас рисковала своей жизнью и жизнью еще не рожденного ребенка ради одержимого, обреченного изгнанника…