— Ты уверен, капитан? — Кэйд с подозрением уставился на него. — Что я скажу госпоже, если с тобой что-нибудь случится?
— Скажешь, что я всячески противился, но вы силой заставили меня это сделать.
Эльфы переглянулись.
— Он так шутит, — на всякий случай решил уточнить кианнасах.
Капитан опустился на колено и впервые внимательно вгляделся в уродливое существо, которое выглядело древнее, чем само время. Когда-то это, несомненно, был человек, который в погоне за бессмертием превратился в могущественного бездушного монстра…
— Подожди, — когда Кини коснулся его плеча, Джастин едва не подскочил от неожиданности, — возьми вот это.
Эльф протянул ему пару толстых кожаных перчаток. Джастин натянул их и осторожно раздвинул складки вонючего, сильно заношенного черного одеяния.
За время службы капитану не раз приходилось обыскивать покойников, и он поневоле притерпелся к этой неприятной процедуре, но сейчас ему пришлось несколько раз сглотнуть, чтобы подавить рвотный спазм.
Очень быстро выяснилось, что хозяева замка не обременяли себя личными вещами. Джастин нашел только три кованых ключа из темного металла, крупный перстень с изображением рокового глифа и один странный предмет, который отыскался у самого дряхлого из стариков.
Глава 19
Чтобы как-то скоротать время, эльфы и патрульные исследовали жилище Древних. Мебель в замке заменяли похожие на столы каменные постаменты и некое подобие скамей, иногда встречавшихся в многочисленных залах. Ни единого цветового пятна, никаких резных украшений, только простые грубые формы, серый камень и песок. Похоже, что хозяева замка никогда не спали, не нуждались в удобствах и не готовили пищу. Они занимались отбором крови.
Обвязав лица несколькими слоями ткани, Кэйд, Алан и Джастин прошли до самого конца зала с клетками, где обнаружили тяжелую, обитую листами металла дверь, запертую на большой крепкий засов. Когда ее удалось открыть, то страшный смрад, висевший в зале, усилился стократ. Дверь вела во внутренний двор замка, который представлял собой огромный квадратный колодец с гладкими отвесными стенами. В него сбрасывали тех, кто прошел полный цикл обращения.
В глубоком каменном мешке новообращенные вампиры вели борьбу за выживание, убивая друг друга ради пищи. Дно колодца толстым слоем покрывали выбеленные солнцем кости, перемешанные со старыми гниющими трупами, а поверх этого месива лежали горы относительно свежих серых тел.
Борясь с подступающей тошнотой, Алан плотно прижал ладонь к повязке и попятился от края каменной ямы. Джастин с Кэйдом немного задержались, чтобы ее осмотреть.
— Они сумели соорудить нечто вроде лестницы, — голос эльфа звучал из-под обмотки непривычно глухо, и он для верности показал рукой.
У дальнего края колодца высилась куча костей, а в стене были процарапаны глубокие борозды. Из-за сильной рези в глазах Джастину пришлось прищуриться.
— Точно, вампиры выбрались из ямы и пустились в бега. На нас нападали те, кому удалось преодолеть ущелье.
— Скоро здесь невозможно будет находиться, а без магии нам с этим дерьмом не справиться.
Алан что-то пробубнил из-под повязки и припустил к выходу.
Кроме двери, ведущей к каменному колодцу, в замке обнаружились еще четыре надежно запертые двери. Три из них с виду были вполне обычными, но четвертая дверь выглядела так странно, что все по очереди ходили на нее посмотреть.
Вечером Кэйд в одиночестве сидел у костра, время от времени подбрасывая в огонь ароматические палочки, и наблюдал за капитаном, который пытался напоить Светлую госпожу отваром целебных трав. Прошло уже четверо суток, а дух волшебницы так и не вернулся из своего странствия. Кэйд редко молился, но, глядя как Джастин сражается с неумолимой Судьбой, он принес Богам символическую жертву и присоединил свои чаяния к горячей молитве человека.
Хартли уже не помнил, когда последний раз нормально спал. Во время ночных бдений у постели Моны ему иногда удавалось ненадолго забыться, но постоянное внутреннее напряжение не позволяло забытью перейти в полноценный сон. Джастин уже прошел все стадии отчаяния и теперь достиг состояния, когда человек начинает слышать музыку небесных сфер. Он пытался говорить с Богами, а вернее высказать им все, что накипело на душе.
Погруженный в свои переживания Джастин не заметил приближения рассвета. В изголовье постели мерцала маленькая походная лампада, под навесом становилось холодно. Капитан вышел, чтобы взять запасное одеяло, а когда вернулся, то увидел, что по другую сторону ложа сидит женщина в пышном старинном наряде. Она не была полностью прозрачной, но ее фигуру окутывало голубоватое свечение, создавая ощущение чего-то призрачного, эфемерного. Единственным живым и настоящим атрибутом была красная роза на длинном стебле, который легко сжимала ее бледная рука.