— Знаете, я могла бы отправить вас домой ни с чем.
Мэйнард сверкнул синими глазами.
— Нет ничего страшнее мести красивой женщины!
— Не стоит дерзить в присутствии моей охраны.
— А то, что, они будут в меня стрелять? — насмешливо поинтересовался Его превосходительство.
Мона покачала головой.
— Нет, но я прикажу эльфам вас обыскать.
Почему-то эта пустячная угроза заставила Мэйнарда побледнеть.
— Я не причиню вам вреда.
— Вы пытались, просто у вас ничего не вышло.
— На этот раз не вышло.
— Вам известно, кто и с какой целью построил Зал Совета?
— Если вы хотите выведать все мои секреты, одной короткой встречи будет недостаточно. К тому же у меня накопился целый ряд вопросов, которые я просто жажду вам задать.
Мона безмятежно посмотрела на Мэйнарда глубокими темными глазами, и он внезапно почувствовал озноб. Эта прекрасная и загадочная принцесса из Средневековья читала его мысли.
— Вам так трудно поверить, что я волшебница?
— Все ваше волшебство — просто ловкий трюк для отвода глаз.
Мона подняла прижатые к столу ладони, и Мэйнард с ужасом увидел содержимое своих карманов.
— Снадобье лежит у вас в левом кармане, там же, где Ключ. Прощайте, милорд, приятно было познакомиться.
Джастин как раз подъезжал к воротам усадьбы, когда внезапно почувствовал неладное. Амулет на груди стал непомерно тяжелым, дыхание сбилось, сердце пропустило удар. Неужели что-то случилось с Нэн?! Пришпорив Гнедого, он стрелой влетел в распахнутые ворота и мимолетно заметил, что магический купол по-прежнему надежно накрывает усадьбу. Дэйзи при виде хозяина так усердно замахала пушистым хвостом, что по двору пронесся порыв ветра.
Марту и Адама Джастин нашел в просторном предбаннике, где они как раз заканчивали купать малышку. При виде довольной розовой мордашки, выглядывающей из пушистого полотенца, Хартли испытал невероятное облегчение. Слава Богам, с его дочерью все в порядке! Дом тоже выглядел, как обычно. В бане исходила ароматным паром огромная бадья, на лавке были сложены чистые полотенца и его домашняя одежда, в беседке ожидал накрытый к ужину стол. Робби уже расседлал Гнедого и повел его к озеру, чтобы как следует напоить и искупать.
— Доброго вечера, капитан! Мойтесь поскорее, пока ужин не простыл.
Джастин чмокнул Нэн в розовую щечку и принялся расстегивать пояс с оружием.
— Спасибо, Марта, я не задержусь.
В бане Хартли быстро разделся и забрался в бадью, но легче ему почему-то не стало. Амулет тяжело пульсировал и, несмотря на горячую воду, по-прежнему холодил ему грудь. Казалось, что артефакт отчаянно посылает сигналы Розе Корвелов, но не получает от нее ответа. И тут до Джастина дошло, что на той стороне связующей нити абсолютная пустота. Он больше не чувствовал свою любимую, словно свет ее жизни угас или…
Или она отправилась… Видение этой проклятой Двери так и стояло у него перед глазами! Заметив за ужином, что капитан явно не в себе, Марта унесла малышку в коттедж, а Адаму велела незаметно присматривать за хозяином. Ее не на шутку встревожил стеклянный взгляд, которым капитан уставился в темноту. Даже в ожидании родов Светлой госпожи он таким испуганным не выглядел.
К середине ночи Джастин уже был близок к отчаянию, но вместе с чувством безнадежности в его душе нарастал горячий протест. Хартли никогда не роптал и не жаловался на свое положение, но с каждым новым днем, с каждым новым зубиком малышки Нэн он все сильнее чувствовал свою ущербность. Ему не с кем было разделить маленькие радости или рассказать о проблемах. Его жизнь превратилась в бесконечное ожидание редких встреч, а о жизни своей любимой он по-прежнему почти ничего не знал…
Тепло вернулось так же неожиданно, как и пропало. Амулет перестал казаться пудовой гирей, магическая нить радостно зазвенела, восстанавливая утраченную связь с Розой, однако вместо облегчения Джастин почему-то почувствовал горечь разочарования. Он видел, как в призрачном лунном свете к берегу озера спускается Мона, но не сделал ни шагу ей навстречу. И впервые за время их знакомства не ответил на ее поцелуй. Джастин не был совсем безучастен, но казался застывшим и не торопился принимать подачку, на которую обычно набрасывался с нетерпеливой жадностью.
Мону охватило предчувствие настоящей катастрофы. Если она и дальше будет откладывать решение проблемы, то навсегда потеряет то единственное, что составляло смысл ее существования. Волшебница слишком заигралась в могущество. Изгибая и бесконечно перекраивая действительность в угоду своим сиюминутным потребностям, она перестала замечать, как сильно это затрагивает судьбы близких людей. Паника буквально ослепила Мону, и она изо всех сил вцепилась в отвороты домашней куртки Джастина.