Холли попыталась было вернуть себе спокойствие, но ее смех прозвучал неискренне.
— Вероятно, сэр, вы незнакомы с правилами придворной любви. Мужчине не подобает признаваться в чувствах собственной жене. — Холли едва ли могла позволить себе усладить слух рыцаря перечислением всевозможных знаков внимания, которые она получила, чтобы тотчас же отвергнуть, от женатых мужчин. — Если бы вы обвенчались со своей возлюбленной, то разве ощущали бы волнующий трепет, перевязывая на турнире ее лентой копье? Или сочиняя стихи, воспевающие ваше целомудренное чувство?
Рыцарь гневно вскинул подбородок, дав Холли понять, что его чувства к таинственной незнакомке далеко не целомудренные. Он достал из-за пазухи маленький сверток, и исказившая его лицо боль разожгла любопытство Холли. Это подарок прекрасной дамы? Драгоценное свидетельство их любви? Неужели у этого неотесанного дикаря настолько тонкая душа, что он носит этот подарок у самого сердца?
— Простите меня, миледи, — сдавленно промолвил Остин, — но сегодня ночью я не могу быть вам мужем. Не знаю, какие законы царят в Англии, но я не могу лежать с одной женщиной, думая о другой.
Слова вырвались у Холли прежде, чем она успела остановить их.
— Даже если эта женщина — ваша супруга?
Господи Иисусе, что она делает? Уговаривает этого мужчину затащить ее к себе в постель?
Убрав сверток назад за пазуху, рыцарь решительно, но в то же время осторожно посмотрел ей прямо в глаза.
— Особенно если эта женщина — моя супруга.
Произнеся эти загадочные слова, он скрылся в ночной темноте, оставив Холли в одиночестве.
Девушка упала на постель, чувствуя, что от наплыва противоречивых чувств голова у нее идет кругом. Уход Остина избавил ее от всех страхов, однако в облегчение вплеталась беспокойная ниточка разочарования. Решив, что ее обман раскрыт, она вдруг обнаружила, что и у ее мужа есть свои тайны. Его откровенное признание обесценило невинную проделку Холли, и ее захлестнула новая волна отчаяния.
Она бросилась ничком на постель. Холодная парча нисколько не облегчила лихорадочно горящие щеки, натертые крапивой. Опасаясь, что муж, заключив сделку с совестью, все же вернется в шатер, Холли не смела снять с себя нелепое одеяние и спать раздетой, как ей очень хотелось. От лепестков фиалок у нее защекотало в носу. Девушка раздраженно отвернулась к факелу.
Похоже, сердце ее супруга принадлежит другой, так же как другой предназначались страстные поцелуи в парке. Неведомая доселе боль стиснула грудь Холли. Она не смогла определить причину ее. Ей просто было очень грустно и одиноко, так какая разница, что за причины заставляют ее страдать.
Холли беспокойно перевернулась на спину, вдруг почувствовав голод. Она подняла невидящий взор к потолку шатра, не замечая, что ее пальцы нервно терзают нежные цветки.
10
— Элспет!
Услышав этот пронзительный крик, Остин, очнувшись от беспокойного сна, вскочил на ноги. Пригнувшись, он выхватил из ножен меч, готовый защищать шатер от орды свирепых англичан или какого иного страшного врага.
— Элспет!
Рыцарь понял, что крик доносится из шатра, и с облегчением вложил в ножны меч. Это его жена изволила позвать свою служанку.
Кэри и священник появились из-под сени сосен, разбуженные громким криком: священник — сжимая распятие, готовый отразить нашествие сил тьмы, Кэри — пытаясь вставить стрелу в лук.
Остин первым делом направил лук в безопасную сторону, чтобы заспанный оруженосец никого не ранил.
— Спокойно, Кэри. Мы не подверглись нападению англичан.
Кэри, задыхаясь, провел рукой по взъерошенным волосам.
— Англичан? Я решил, на вас набросилась стая бешеных собак.
Священник, испуганно озираясь, поежился.
— Собак? Мне показалось, это были демоны.
— Элспет!
Невзирая на успокоительные заверения, все трое побелели, услышав прозвучавший с новой силой вопль.
Кэри, тихо охнув, отшатнулся, увидев, как из шатра высунулась всклокоченная голова жены Остина.
— Сэр, не потрудитесь ли вы позвать мою няньку? — мило проворковала она, невинно моргая Остину, словно только что не сократила его жизнь на десяток лет. — Мне нужна ее помощь, чтобы одеться.
— Почту за честь услужить вам, миледи, — процедил сквозь стиснутые зубы Остин.
На самом деле он призвал бы самого Вельзевула, лишь бы остановить эти адские крики.
Однако он был избавлен от этой необходимости, так как из-за деревьев появилась сгорбленная служанка, несшая под плащом, как предположил рыцарь, тюк с одеждой. Увидев Остина, стоящего на страже у входа в шатер с рукой на мече, нянька испуганно вскрикнула, едва не выронив свою ношу.
Тряся подбородком, служанка сделала неуклюжий реверанс.
— Я не очень побеспокою вас, сэр, можно пройти? Кажется, я слышала голос моей госпожи, звавшей меня…
Изящная тонкая рука, метнувшись из-за полога шатра, втащила служанку внутрь.
Кэри, раскрыв рот, смотрел на то место, где она только что стояла, и лишь потом заметил под ногами расстеленный плащ. Печально покачав головой, оруженосец пнул его босой ногой.
Изумление Кэри по поводу того, что его господин не разделил с женой приготовленное им с такой любовью брачное ложе, улучшило настроение Остина не больше, чем торжествующая ухмылка, появившаяся на худом лице священника.
Холли, мурлыча, словно довольная кошка, выгнула спину, растирая ладонями освобожденную от пут грудь. Утреннее солнце пробивалось сквозь ткань шатра, нежно лаская ее тело теплыми лучами.
— О, Элспет, — простонала девушка, — не знаю, смогу ли я вынести еще хоть один день эту пытку.
Больше всего Холли хотелось проспать мертвым сном все утро, но искушение урвать несколько мгновений свободы под защитой служанки оказалось непреодолимым.
Ее невинное наслаждение было омрачено Элспет, кивнувшей на скомканное ложе.
— Один лишь взгляд на ваши бедра, ставшие такими стройными, и вдруг располневшую грудь — и, готова поклясться, ваш муж больше ни ночи не позволит вам спать одной.
Словно в ответ на слова служанки огромная тень Остина упала на стенку шатра. Холли, внезапно охваченная стыдом, скрестила руки на груди, закрывая ее. Муж уже больше часа нетерпеливо расхаживал вокруг шатра, через каждые несколько кругов ворча, что время идет и им пора ехать.
Печально согласившись с тем, что краткое мгновение свободы подошло к концу, Холли развела руки, приглашая Элспет замотать ее, как мумию, скрывая пышную от природы грудь. Покончив с этим, служанка достала горшочек с остывшим пеплом, украдкой вытащенным из костра, и натерла им волосы девушки, лишив их естественного блеска. Затем она взяла зеркальце, и Холли, глядя в него, добавила последние штрихи к маскараду, проведя вымазанным углем пальцем по верхней губе. Девушка очень надеялась на то, что необходимость в этой уловке отпадет, как только ее кожа загрубеет на солнце.
За стенкой шатра донеслось похожее на громовой раскат мужское покашливание. Зеркальце, выскользнув из затрясшейся руки Элспет, ударилось о край чугунного горшочка.
В голосе Остина звучало наигранное смирение:
— Миледи, если вы хотите успеть позавтракать, пока мы будем собирать шатер, вам следует поторопиться с одеванием.
Испугавшись, что рыцарь может ворваться в шатер, окончательно потеряв терпение, Холли зашипела:
— Скорее, Элспет! Мое платье!
Она быстро натянула на бедра узкую нижнюю юбку, а служанка стала надевать ей через голову отягченное нашитым тряпьем платье. Смахнув с лица удушливые тяжелые юбки, Холли протиснулась в ушитый до предела корсаж. Его светло-оранжевая ткань когда-то оттеняла природный румянец ее щек. Вспомнив об этом, Холли грустно вздохнула, затем, покрутив так и эдак юбку на бедрах, обернулась, придирчиво оглядывая себя сзади.
Элспет огорченно воскликнула:
— Получилось немного кривовато, миледи. У меня было очень мало времени.