Увы, мне этого не хватало. Нет, я не мечтала о пристрастности - стремление к справедливости, отраженное на гербе нашего рода , не обошло стороной и меня. Но вот так и не смогла понять, почему за пятнадцать лет, которые прошли со дня смерти моей мамы, нельзя было научиться улыбаться просто так...
...Полная темнота, царящая на лестнице, мне не мешала - тоненькая ниточка сигнальной паутины, собственноручно протянутая от входной двери и до верхнего этажа башни года четыре назад, в Истинном зрении светилась едва заметным белым светом, и неплохо освещала потертые каменные ступени. Поэтому до верхнего этажа Колокольной башни я добралась намного быстрее, чем смогла бы любая из моих служанок. И, отпихнув от двери вглядывающегося в темноту друга детства, заулыбалась. Однако поздороваться мне не удалось: Дирк, отлетевший к одной из бойниц, наморщил нос, оглядел меня с ног до головы и ехидно усмехнулся:
- Простите, баронесса, но в вашем возрасте бегать по замку с задранными до пупа юбками уже как-то неправильно, что ли...
Мое 'доброе утро, Зубастик' умерло, еще не родившись. Дослушав фразу до конца, я свела брови у переносицы, и, уперев кулаки в бока, грозно прошипела:
- Тебя что, давно не пороли?
- Давно, ваша милость... - захлопав ресницами, кивнул этот малолетний хам. И уточнил: - С тех пор, как я получил свой первый щит ...
- И как давно это было? - приподняв одну бровь, грозно спросила я.
- О-о-очень давно...
- То есть месяц назад? В канун праздника Урожая?
- Ну, где-то так...
- Да-а-а!!! Действительно давно. Значит, твоя спина уже успела отдохнуть... И соскучиться по розгам...
- И ничего она по ним не соскучилась, ваша милость! - Дирк издевательски подчеркнул мой титул, посмотрел мне в глаза, и, заметив мой взгляд, выставил перед собой ладони: - Я пошутил! Просто пошутил! Не надо, Мэл!
- Значит, говоришь, 'в моем возрасте'? - перейдя на истинное зрение, буркнула я. - Значит, говоришь, 'баронесса'?
- Да Мэл ты, Мэл!!! - взвыла надежда и опора замка Орейн. Но было уже слишком поздно: я дотянулась до горящей на стене комнаты сторожевой печати , накинула на две белые нити тонюсенькую перемычку, и часть плетения, образующая печать Острого Взгляда, поменяла конфигурацию.
- Это тебе за 'возраст', 'баронессу' и 'вашу милость'... - дождавшись, пока в измененной печати перераспределятся потоки силы, пробормотала я. И, подумав, навесила на парня печать малого сна. И влила в нее добрую половину своего резерва. А потом с интересом уставилась в глаза Зубастика.
Мгновенно ослепнув, Дирк вцепился рукой в стену и зашипел от злости. А потом криво усмехнулся:
- Не очень-то и страшно... Ну, похожу до конца смены, держась руками за стены. А когда спущусь вниз, все, наверное, пройдет...
- Ну, как тебе сказать? - ослепительно улыбнулась я, и, присев на покрытую овчиной лавку, приготовилась ждать.
- Это еще не все? - видимо, поняв, что одной слепотой я решила не ограничиваться, спросил он. И душераздирающе зевнул.
- Я просто не люблю повторяться...
...Следующие минуты две Дирк пытался рассуждать о способностях одной слишком юной магини, не способной даже толком отомстить своему обидчику и с ностальгией вспоминал о временах, когда обращение на 'вы' в ее адрес вызывало более серьезные проблемы для 'обидчика': кровотечение из носа, проблемы с желудком или потерю сознания. Я внимательно слушала его разглагольствования, пытаясь почувствовать момент, когда руна Малого Сна наконец, перебьет действие Сторожевой печати. И, наконец, дождалась: запутавшись в очередном умопомрачительном аргументе, парень вдруг зевнул и потер ладонями лицо:
- Мэл! А... это... про что я говорил?
- Не помню... - усмехнулась я.
- Странно... Я - тоже... Что-то меня ноги не держат...
- Не вздумай садиться в моем присутствии! Я баронесса или как? - хихикнула я, глядя, как он пытается сползти по стене на пол.
- Ну, разреши, пожалуйста! - Дирк снова зевнул, при этом чуть не вывихнув себе челюсть.
- Я против! Хотя... так и быть, садись: в ТВОЕМ ВОЗРАСТЕ бдеть всю ночь еще, пожалуй, рановато...
Зря я это сказала - почти закрывшиеся веки Зубастика дрогнули... и поползли вверх. А потом побледневший, как полотно, парень принялся ожесточенно бить себя ладонями по щекам:
- Мел! Не надо меня усыплять! Я больше не буду!
- А что тебя так испугало? - ехидно поинтересовалась я.
- Скоро обход... Если меня поймают спящим, то я получу пятьдесят плетей. И какую-нибудь позорную кличку. А еще... твой отец НИКОГДА не сделает меня десятником!