Девушка взяла арбалет в руки – неожиданно ей понравилась его тяжесть и ощущение силы, которое он ей давал. Оторвав взгляд от птицы, она посмотрела на Эрлкинга – Серильда и не думала угрожать, но была не в силах удержаться, чтобы чуточку не пофантазировать. Что произойдет, если она выстрелит прямо ему в голову?
Она промахнется, наверное. А если и не промахнется, его все равно не убить.
Хотя это на самом деле было бы приятно.
Словно прочитав ее мысли, Эрлкинг широко улыбнулся ей.
Серильда наморщила нос, перевела взгляд на перепелку, прицелилась и выстрелила.
Стрела упала в грязь. Даже не рядом с целью.
Зрители смеялись, но Серильду это ничуть не смутило. На самом деле она и не хотела попасть.
– Я клянусь вам, – заговорил Эрлкинг, оттягивая тетиву своего арбалета, – что никогда не забуду те великие жертвы, которые вы принесли ради того, чтобы быть частью моего двора, стать моей супругой, провести вечность со мною рядом.
Серильда нахмурилась. Как будто это не он отнял у нее все. Как будто ее жертвы были принесены ею добровольно.
Эрлкинг спустил тетиву. Стрела попала сбоку кабану прямо в голову. Смерть оказалась настолько быстрой, что зверь даже не взвизгнул от боли.
Серильда вздрогнула.
Потребовалось мгновение, чтобы понять, что от нее ожидают следующей клятвы.
Она вздохнула.
– Клянусь, – начала она, глядя исподлобья на своего жениха, – что никогда больше не позволю выставить меня перед всем двором, не предупредив о том, чего вы от меня ожидаете. У меня не хватило времени подготовиться к этой церемонии, мой господин.
На этот раз она прицелилась в индейку.
И вновь промахнулась, как и в первый раз.
Эрлкинг пожал плечами.
– У меня сложилось впечатление, что вам нравится выдумывать на ходу. – Выдержав ее мрачный взгляд, он продолжил: – Я клянусь заботиться о вас, душой и телом. Клянусь, что мое обожание и стремление к вам будут расти с каждой проходящей луной.
Холод охватил Серильду.
Слова короля прозвучали почти… искренне.
Он ждал, устремив на нее взгляд, от которого ее щеки вспыхнули непрошеным румянцем.
Ей хотелось злобно зарычать в ответ. В какую игру он сейчас играет?
Наконец, король отвел глаза. Едва взглянув вниз, в сторону двора, он нажал на спусковой крючок. На этот раз он выбрал для их пира козу, и все произошло так же стремительно, как и с кабаном.
– Да уж, так я и поверила, что меткий выстрел означает нерушимую клятву, – буркнула она, надеясь, что Эрлкинг не заметит, как она нервничает. – Что ж… Клянусь, что в лучшие дни нашего вечного брака я буду и впредь находить ваше присутствие почти терпимым.
Это вызвало очередной приступ веселья у публики, и на этот раз их смех был не злобно-насмешливым, как после ее неудачных выстрелов.
Серильда даже не стала прицеливаться. Что проку?
Выдерживая пристальный взгляд Эрлкинга, с натянутой улыбкой на губах, она направила арбалет во двор и выстрелила.
Со двора донесся крик боли. Серильда вздрогнула так, что чуть не выронила оружие.
Она попала в оленя, но удар оказался не смертельным. Стрела вонзилась зверю в брюхо, и он вскинулся на задние ноги, отчаянно вращая огромными черными глазами.
Серильда ахнула. Ее замутило при виде того, как олень брыкался и дрожал от боли.
– Нет… мне так жаль… – пробормотала она, задыхаясь. Ее глаза наполнились слезами.
Король на другом конце двора поцокал языком.
– Это немилосердно, моя королева, оставить невинное существо страдать.
Раздувая ноздри, Серильда уставилась на него. Ей хотелось зарычать и огрызнуться, хотелось спросить, сколько невинных существ он сам заставил страдать за все время, пока возглавлял Дикую Охоту. Она думала о пяти обожаемых, драгоценных душах, которые и теперь еще страдали, не говоря уже о бесчисленных призраках, бродивших по этим залам, или о ее собственном отце, который был брошен гнить на обочине дороги и восстал в виде ненасытного нахцерера.
Или о ее матери – ее матери, которую увлекла с собой охота и которую с тех пор больше никто никогда не видел.
Но Серильда сдержала свой гнев и вместо этого прибегла к мольбе.
– Пожалуйста, – сказала она, – избавьте его от страданий. Я вовсе не хотела… – Жаркие слезы затуманили ее взор. – Прошу вас, сделайте так, чтоб ему больше не было больно.
Эрлкинг не шелохнулся.
Серильде хотелось задушить его. Но еще больше она хотела, чтобы все это наконец закончилось.
Она проглотила горький комок.
– Пожалуйста. Мой… дорогой супруг.
Уголок его рта чуть приподнялся, и Серильда буквально почувствовала его искушение растянуть этот момент. Чтобы она продолжала умолять.