Другие называли его полтергейстом, духом-буяном. Прядильщиком золота.
Для Серильды он был просто Златом.
Озорным пареньком, который принял ее выдумки, который снова и снова превращал солому в золото, спасая ей жизнь. Он невольно создал золотые цепи, которыми Эрлкинг собирался захватить в плен бога.
У Злата отняли даже его собственные воспоминания. Он не мог вспомнить ничего. Ни своей жизни. Ни своей смерти. Ничегошеньки с того времени, как оказался под заклятием, стал духом-буяном, запертым в этом жутком месте, как в ловушке. Эрлкинг стер его имя из истории, даже из книг и с надгробий. Злат и не знал, что он принц, пока Серильда не поведала ему правду о том, что случилось с ним и его семьей. На нем лежало проклятие. Остальные были мертвы. Истреблены ради мести принцу, убившему великую любовь Эрлкинга – охотницу Перхту. Злат до сих пор скептически относился к этим рассказам Серильды.
Впрочем, Серильду это не волновало. Ей было все равно, как его зовут. Все равно, чей он сын.
Ей было не все равно, что Злат станет отцом ее будущего ребенка. Ей было не все равно, что когда-то в порыве отчаяния она пообещала своего ребенка, чтобы он помог ей превратить солому в золото.
Ей было не все равно, что она была капельку в него влюблена.
Может быть – даже больше, чем капельку.
– Я полагаю, что вы были очень важной персоной, – сказала Серильда, проходя с Манфредом несколько гостиных одну за другой. – Важнее простого кучера, это точно. Судя по всему, камердинер короля. Или королевский советник. Потому и не можете многого вспомнить. Но я уверена, что у вас есть все основания для гордости.
Манфред молчал. Во время их ночных прогулок она понемногу рассказывала ему о том, что здесь произошло. О том, что случилось с королевской семьей. О том, что случилось с ним самим и со всеми, кому не посчастливилось оказаться в замке, когда Эрлкинг исполнил свою месть. Когда-то Серильда рассказывала эту историю и Злату, уверенная, что просто выдумывает сказку, но теперь-то она знала, что все это – чистая правда. Дар Вирдита, ее крестного отца, бога-сказителя, без сомнения.
Трагическое прошлое замка совсем не удивило тех, кто веками был вынужден прислуживать темным. Они знали – с ними случилось что-то ужасное. У многих на теле были раны – красноречивое доказательство. У кого-то сохранились и мимолетные воспоминания о прошлой жизни. По их одежде можно было понять, кто есть кто – от горничных и пажей до важных придворных, хотя для темных прежний статус ничего не значил.
Несложно было заключить, что эти люди служили королевской семье, когда Эрлкинг захватил власть и убил их всех, пускай они и не могли вспомнить ни лиц, ни имен своих монархов, ни того, как подданные к ним относились. Никто не знал, что Злат, назойливый дух-озорник, на самом деле их преданный забвению принц. И Серильда не смела открыть им правду. Она не могла доверять никому – слишком велик был риск, что об этом проведает Эрлкинг. Приходилось молчать. Как ни располагали к себе многие из этих призраков, Серильда помнила, что души их принадлежат Эрлкингу. Хоть он и давал им некоторую свободу, но в конечном счете все они подчинялись ему.
Другого выбора у них не было.
То же самое относилось и к детям, которых она оставила спящими в своей комнате. Эрлкинг сделал вид, что дарит их Серильде. Маленьких слуг для его королевы. Но малыши были еще и его шпионами. Или могли бы ими стать, дай Серильда Эрлкингу хоть малейший повод шпионить.
В этом замке она не доверяла никому.
Никому, кроме…
Ее внимание привлек золотой отблеск впереди. Тонкая ниточка, обвитая вокруг свечи на одном из настенных канделябров. Крохотная искорка, мельчайшая деталь, заметить которую почти невозможно. Почти.
За последние недели Серильда привыкла замечать любую мелочь.
Она выпрямила спину.
– Спасибо, Манфред, но нет необходимости провожать меня дальше. Отсюда я смогу добраться сама.
– Мне нетрудно, госпожа.
– Я знаю. Но мне необходимо научиться самой ходить по этому лабиринту, правда? И мне нужно время… собраться с духом.
На его лице промелькнула жалость.
– Как вам угодно, миледи. – Он низко поклонился. – Тогда я оставлю вас одну.
– Спасибо, Манфред.
Он удалился, все с той же несгибаемо-прямой спиной и той же размеренной поступью, как ходил всегда. Серильда невольно подумала, что Манфред – один из немногих настоящих джентльменов в этом замке, полном бездушных легкомысленных демонов.
Как только он свернул за угол, Серильда немного расслабилась. Она потянулась к подсвечнику и через верх сняла завязанную узлом золотую нитку. Намотав ниточку на палец, она осмотрелась.