— Ее зовут Инга, — сказала я и спохватилась, — ты же не против?
— А как же Александра? — улыбнувшись, спросил муж, — вроде это был последний вариант имени, на котором ты остановилась.
— Не знаю, — пожала плечами, — просто в какой-то момент поняла, что ее так зовут.
— Хорошее имя, милая, мне очень нравится.
Я облегченно выдохнула и подсела ближе, прижавшись к его боку. Муж вздрогнул, и я, отклонившись, разглядела пропитавшее футболку кровавое пятно.
— Это еще что?
— Мелочи, милая, теперь уже все это такие мелочи.
Решив отложить расспросы на другое время, я пересела, чтобы прижаться к Дэмьяну с другой стороны. Это было похоже на сон, на несбыточную мечту — все живы и относительно здоровы. Я закрыла глаза, чтобы сдержать грозящие пролиться слезы. На этот раз от счастья.
— Что ты хотела нам рассказать, Кит? — прервал затянувшееся молчание Мэтт.
— Да, — встрепенулась я, — у нас больше нет Совета Старших.
Оба мужчины уставились на меня с практически одинаковым выражением на лицах — смесью недоверия и тревоги. Видимо за мое психическое здоровье.
— Как это, милая? — осторожно спросил Дэмьян.
— В общем, как бы это вам сказать, — замялась я, сама уже не веря, что все это действительно произошло со мной, — я лишила магического дара Даяну и Рейделла.
И снова два потрясенных и недоверчивых взгляда. Обидно, однако!
— Разве это возможно?
— Оказалось, что да. Когда ты, — тут я замялась, — боясь озвучивать страшные слова, — ум-м-мер, я обратилась к магии крови, чтобы тебя вернуть. Как оказалось, слегка переборщила. Ну как слегка. В какой-то момент я чувствовала себя как сверхчеловек, как суперразум. Я не просто видела, я ЗНАЛА все. В том числе, кто все это задумал. И я их наказала.
— А Станислав?
— Его я тоже наказала, хоть, возможно, и не в такой степени. Он сразу был против проклятия. Наказала я его за другое. Можно я не буду сейчас об этом? Честно сказать, сама не понимаю, как все произошло.
— А что будет с Рэем и Даяной?
— То, что происходит со всеми людьми без дара — они состарятся. И когда-нибудь умрут. Дим, ты считаешь, я перестаралась? Они убили мою маму и бабушку!
— Не волнуйся, милая, — вмешался Дэмьян, — ты была в своем праве.
Я посмотрела на Мэтта. Тот тоже согласно кивнул, хоть и выглядел все еще изрядно потрясенным. Потом выдал, усмехнувшись:
— Тебе опасно переходить дорогу, Кит.
— Я обещала, что никогда не применю свою силу против тебя, Дим.
— Я помню. Прости.
— Я очень устала, правда. Если вспомню какие-то подробности, я расскажу вам позже, хорошо?
— Конечно, милая. Тебе нужно отдохнуть. Расскажешь, когда будешь готова.
— Хорошо, — кивнула я с облегчением. Потом посмотрела в окно, где уже серели первые рассветные сумерки. Зевнула. Потом вспомнила, что кровать как бы не совсем в приемлемом виде для сна. Да и вся квартира в целом.
— Дим, ты за рулем? Отвези нас, пожалуйста, в мой дом. Я очень-очень устала.
В доме, подавив отчаянное желание немедленно упасть в кровать вместе с Ингой (и желательно под бок мужа), настояла на осмотре Дэмьяна. Мэтт, хоть и сам изрядно изможденный безропотно подчинился, и под его ладонями рана практически на глазах превратилась в грубый, красновато-синий рубец. Которому, однако, я жутко обрадовалась.
Попыталась уложить Мэтта в гостевой, но тот категорически отказался и вскоре уехал.
Хотя за окном уже рассвело, спать я хотела по-прежнему немыслимо сильно.
— Дэмь, пойдем спать, пока Инга не проснулась.
Малышка пыталась проснуться, когда мы выходили из машины, но я покормила ее, сменила подгузник, и теперь она снова сладко спала.
— Это вообще нормально, что она все время спит?
— Твой ребенок — самый здоровый человечек в мире, милая. Для нее это естественно сейчас — спать и набираться сил.
— Тогда нам тоже пора в кровать, пока она их не набралась.
Уже проваливаясь в сон, я подумала, что впервые за много-много дней, которые успели сложиться в месяцы и даже годы, я засыпаю абсолютно безмятежно.
Но перед тем как заснуть, чувствуя дыхание мужа в волосах и тепло от маленького комочка под другим боком, я сказала в темноту:
— Я не все рассказала, Дэмь.
— Ты о чем, милая?
— Проклятие, Дэмь. Семейное проклятие моего рода. Его больше не существует. Я смогла снять его в тот момент, когда сила переполняла меня. И это было не сложно, Дэмь.
— Это… — даже Дэмьян не смог сразу подобрать слова, — это просто потрясающе! Это значит, что ни тебе, ни Инге больше не угрожает эта опасность! Почему ты сказала при Мэтью? Забыла?
— Нет, — и это объяснить мне было тяжелее всего, — так надо, Дэмь. Мы не скажем ему. Он узнает все сам.
— Хорошо. Верю, что ты знаешь, что делаешь. А теперь — спи! Теперь у нас впереди вся жизнь.
— Еще один момент, Дэмь.
— Какой, милая? — чуть напряженно спросил муж.
— Пожалуйста, больше не связывайся со Станом, мне твоя старая прическа больше нравилась.
Дэмьян тихо рассмеялся, и под этот звук я, наконец, уснула.
Эпилог Дэн
Год спустя…
Я тону. Погружаюсь в черную, абсолютно беспросветную темноту, в которой не видно ни дна, ни поверхности. Впрочем, с чего я взял, что это вода? С той же вероятностью это может быть воздух. Ведь я не задыхаюсь, не захлебываюсь водой, кажется, что и вовсе не дышу. Правда, падаю я неестественно медленно. Поэтому, будем считать, что всё-таки я тону.
Ни страха, ни боли я не испытываю. Только поразительную безмятежность, совершенно мне не свойственную. Все это ровно до того момента, когда подо мной раскрывается воронка, черная дыра, пытающуюся затянуть меня в себя, поглотить, стереть. Я не вижу чёрное в черном, но чувствую, знаю. Внезапно просыпается первобытный, вымораживающий ужас. Я начинаю осознавать, что прямо сейчас теряю что-то неимоверно драгоценное, то, что от меня отрывают с кровью. От этого я чувствую поистине адскую боль. Бьюсь, пытаясь оттянуть неминуемое погружение в небытие и… Просыпаюсь.
Такой мокрый, что отросшие волосы спутанными прядями прилипли ко лбу. Сердце бешено колотится, набатом отдаваясь в ушах.
— Дэмь? — Катя садится, смотрит сонно, — опять кошмар?
— Да, милая, уже все хорошо, спи.
Она падает на подушку и практически сразу засыпает. Последнее время у Инги сбился график сна и он перестал совпадать с нашим. Так что жена пользуется любой возможностью, чтобы выспаться.
Я встаю и иду в ванную, включаю горячий душ и смываю с волос пот, а с души едкий осадок, оставшиеся после сна. Счастье, что кошмары посещают меня все реже. Последний раз — месяц назад. А первое время я жутко пугал жену, с криком подскакивая с кровати чуть ли не каждую ночь.
Я знаю, что мне снится — моя неслучившаяся смерть. Все ещё стоя под горячими струями, я возвращаюсь мыслями в те дни.
Инга была идеальным младенцем. Спала, ела и снова спала. Что такое колики или прорезывающиеся зубки, мы узнавали только из человеческих книг. У нашей дочери все происходило безболезненно и само собой. Очень контактная, улыбчивая, ласковая малышка с отросшими пушистыми волосенками бронзового цвета, только недавно начала ходить. Видимо, поэтому перевозбуждалась от избытка новых ощущений и стала просыпаться по ночам. Не плача и не капризничая, а радостно требуя идти вниз в игровую, или ещё лучше — на улицу. С этим мы боролись, пытаясь сказками и колыбельными успокоить и усыпить малышку. Пока безуспешно.
Весь этот год я был счастлив так, что старался об этом даже не задумываться. Не расслаблялся ни на миг, подспудно ожидая, что испытания на этом не закончились. Как оказалось, опасался я не зря.
Я не знаю, как именно Даяна узнала, кто виноват в том, что она лишилась дара, и как она нас нашла, но в тот день — примерно спустя месяц после рождения Инги — она пришла в наш дом вооруженная и пьяная.
Это случилось вечером, когда мы втроём были в гостиной. Катя сидела со своими любимыми книгами — иногда я ее к ним искренне ревную — периодически покачивая спящую в слинге Ингу. Я просматривал на планшете новый заказ на создание голографической модели к празднику победы, поглядывая то на жену с ребенком, то на освещённую новогодними гирляндами лужайку перед домом. Когда заметил приближающуюся к дому фигуру — отреагировал мгновенно, даже не осмыслив, что именно меня встревожило.