Да только этой черноволосой ведьме я мало что мог предложить — денег у нее было гораздо больше, чем потребностей, стихи она не любила, а до дел дело не доходило — стоило исчезнуть с ее горизонта на пару дней, как артефакт стирал память обо мне, как о части нашего мира. Если бы в ее универе я появился на день позже, она бы меня не узнала. Честно, даже сидя у ректора, думал, что и не вспомнит, но к удивлению, ещё помнила, так что было легче войти в личное пространство и повредить кольцо.
Она меня восхищала и бесила. Я хотел эту женщину себе, а она смотрела на меня как на пустое место. Всегда. Сначала из-за Рейвена, потом из-за артефакта и только сейчас чувствую в ней отклик. Неплохо для начала, время у меня есть, решение пока не найдено.
Я чувствовал, что согреваюсь рядом с ней. Не телом — я не знал, что такое холод, но душой — от ее искренности, непосредственности и чувственности. Наш поцелуй на променаде многое открыл. Не забуду как Кит прижималась ко мне, как жарко отвечала. Тогда во мне что-то сдвинулось. Ведьма перестала быть целью, а стала даром. Эта девочка будет моей во что бы то ни стало.
Знаю, что могу получить ее в любой момент, вижу это в ее глазах, чувствую при поцелуе. Иногда сдерживаться практически нереально, но цена слишком высока, чтобы хоть на минуту забыть о ней и отключиться.
На этот раз улечу на неделю, перерою всю чёртову Библиотеку, но найду ответ. Заодно привезу малышке пару источников для докторской, уверен, что оценит. Я читал ее выдержки — хорошая работа, интересные выводы, но документации явно маловато. Понятно, что тема инквизиции ей интересна, да только помимо "Молота ведьм", аутентичных источников практически нет, да и последний написан людьми. В Библиотеке же хранились наши документы, раритеты, которые позволят Кит сделать пару маленьких "открытий". Будет доктором исторических наук, если оно ей так нужно. Можно подкинуть и что-нибудь по ее тематике. Руны она рисует действенные, я оценил, но явно самоучка, слишком большой перерасход силы. Пока получается поддерживать ее источник, но после вечеринки будет откат, слишком потратилась на свои предсказания. Я в этот раз помогать не стану — мне нужен полный запас для поиска, а ей нужно заново учиться распределять возможности.
Как же не хотелось выпускать малышку из виду, когда все так хорошо складывается, но Рейвен себя не проявлял, а остальные мужчины в городе ее априори не могут заинтересовать. Маленькая ведьмочка попалась. Я залюбовался ею — нежным румянцем, смоляными локонами, пухлыми губками, ладной фигуркой. Она создана для меня, и я рад, что Кит это приняла. Осталось только снять проклятие, и я его сниму.
Я всегда завидовал Рейвену и искренне не понимал, почему он упустил свой шанс. Ведь было видно, что девчонка принадлежала ему душой и сердцем. Возможно, что им даже удалось бы обойти заклятие, но тот запаниковал, повел себя как мальчишка, бросил все — налаженное дело, город и свою суженую, а когда дошло, что без нее у него получается только существовать — вернулся, чтобы красть моменты близости.
Да, я это знал. Следил за домом и видел, как он уходил под утро. Как-то Кит спросила, что сказал Рейвен, когда мы виделись, и я ответил, что тот наказал беречь ее. Но я соврал. Бывший муж моей ведьмочки приказал держаться от нее подальше. Как же, так я и послушался.
Дэн
Я знал куда улетел Мэтью. Этот упрямый идиот считает, что найдет в Библиотеке то, что укрылось от меня. Блаженны верующие.
Но я все равно уже почти месяц вынужденно находился в столице, и Библиотека отлично подходила для неофициальной встречи, так что уже на следующий день я входил в читальный зал хранилища древних знаний. Умер я только для мира людей, да и то не в первый раз, в нашем же мире никто не стал бы оспаривать мое право здесь находиться.
Мэтью, а я привык называть его именем из прежней жизни, сидел, обложившись огромными толстыми фолиантами, и я даже посочувствовал ему. Или может позавидовал — он ещё мог надеяться, а я точно знал, что надежды нет.
— Ну здравствуй, старый друг, — поприветствовал я блондина. Когда-то это было правдой — в той же жизни, где я звал его Мэтью.
— Здравствуй, Рейвен, — тот растерялся лишь на мгновение и даже соизволил вспомнить мою прошлую фамилию.
— Я предупреждал тебя, Мэтью, и скажу ещё раз — оставь Катю в покое.
— Когда мне нужно будет твое мнение, я обращусь, — зло ощерился маг, и температура в помещении стала падать. Но Мэтью спохватился и успел восстановить прежний уровень до того, как сработала сигнализация.
— Я пришел предупредить тебя — разрешение на новый виток получено, и скоро я буду жив официально.
— Что-то долго тебя мурыжили, — бывший товарищ уже взял себя в руки и теперь холодным был только тон. Ну и взгляд.
— Это неважно. Ты не получишь Катерину.
— Это не тебе решать. У тебя не будет второго шанса.
— А у тебя не будет и первого.
— Ты решил рассказать ей, — протянул он, и я вздохнул. Да, дураком Мэтью не был.
— Сам понимаешь, это справедливо. Она должна знать, что рискует жизнью рядом с тобой.
— Сам не смог и теперь мне решил подгадить, — Мэтью криво усмехался, но я хорошо его знал. Сдаваться тот не собирался.
— Я только хочу ее защитить, — просто ответил я и вышел из зала, не попрощавшись. В память о нашей дружбе я предупредил его, но больше ничем не обязан.
Для новой жизни нужно новое имя. В идеале нужно сменить и страну, но я не готов был вычеркнуть Катю из жизни. Ненавидел себя за ночные визиты, сгорал от неудовлетворения и продолжал приходить. Проклятый мазохист.
Старшие тоже настаивали на смене места жизни. Все ещё недовольные моей самовольной смертью, они действительно не давали положительного решения эти несколько лет. А последний месяц и вовсе продержали в столице. Сейчас я думал, что и впрямь поторопился. Катя все ещё в опасности, пусть и исходит она теперь не от меня. Может, оставаясь с ней, я мог бы все объяснить и продолжать быть рядом, пусть и в качестве фиктивного мужа. Но, что сделано, того не вернуть, и тогда мне казалось, что это единственно верный вариант.
Итак, имя. До Дениса Воронцова я был Дэном Рейвеном и жил в Штатах, там я и познакомился с Мэтью Сноудером. Мы быстро стали друзьями — одного возраста и силы, со схожими интересами и вкусами. Он знал, что я выберу этот город для следующей жизни, потому что именно здесь должна родиться предназначенная мне женщина, и последовал за мной после собственного ритуала.
Но, когда пришло время, и я официально познакомился со своей будущей женой, то с грустью понял, что нашей дружбе конец. Он не смог скрыть жажду обладания в глазах, хотя и очевидно пытался бороться с собой. Если бы не проклятие и мой преждевременный ритуал, то уверен, он выбрал бы следующую жизнь как можно дальше от нас, но теперь он увидел шанс, которого на самом деле нет.
Но вернёмся к имени. Даниэлем Равенто я был, когда жил в Италии, а родился в индейской резервации с именем Дикий Ворон. Моя мать была колдуньей, дочерью шамана, а отец — из обеспеченной семьи потомственных магов. Непростая история, сложное время. Мать выбрала мне имя, и мудрая птица стала моим символом, а имя я всегда выбирал на "д".
— Демьян, — я покрутил новое имя на языке и остался доволен.
— Воронич, — эта славянская фамилия, пусть и редкая в России, тоже мне понравилась.
— Демьян Воронич, — проговорил я и отправился в Архив, который, в отличие от Библиотеки, располагался двумя этажами выше. В этом месте хранились документы о прошлых моих "жизнях", здесь же выдадут документы для новой и помогут переоформить часть имущества на новую фамилию.