– Я получил ответ от духов. Они сказали мне, что ты был послан Силлой. Ты хочешь знать истину – я помогу тебе.
И Сагхе начал свое длинное повествование. Во всех подробностях описав мне великое множество богов и духов их племени, места их обиталища, обряды и суеверия, он ненадолго умолк и, пристально посмотрев на меня, велел поведать мою историю. От обилия корявых имен голова моя распухла, и я, путаясь в мыслях, кое-как выложил все, что знаю о моем мире и целях моих странствий.
Удовлетворив, таким образом, своё любопытство, Сагхе наконец-то, предварительно помучив меня продолжительным молчанием, начал говорить о Силле.
– Даже самые старейшие в нашем племени не помнят такое божество, – сказал он. – Силла не из нашего мира, не наш бог, не наш дух-предок. Она обитает в собственном пространстве, в небольшом мирке, который тянется за нею следом всюду. Всякий, попадающий туда, видит все в ином свете, подчас в таком искаженном и причудливом, что не найдется слов, способных описать это. Люди, коснувшиеся Силлы, сходят с ума. Ты тоже коснулся ее, и тебе несказанно повезло, что ты остался в своем уме. Впрочем, того хотела Силла. Нельзя сказать, зло она или добро, ибо поступки ее зачастую лишены всякого смысла. Снять заклятие, наложенное ею, очень трудно – тут и магия, и камлание бесполезны. Силла странна, парадоксальна. Некоторые думают, что она вестница Веннына – бога Смерти.
Если бы не несчастный мальчик, так и стоящий там, на Голове Вождя, я не был бы так потрясен услышанным, попросту не поверил бы. А Сагхе, будто желая окончательно добить меня, внезапно сказал:
– Пойдем со мной, и ты все увидишь сам.
Мы спустились в яму, или погреб, накрытый шкурами. Внутри было жарко, как в бане. В четырех углах горели лучинки, едва-едва пробиваясь сквозь плотную завесу пара, поднимавшегося из большого чана над очагом, – и дыма от курящихся пучков трав, которыми размахивал худой юноша. Глаза юноши лихорадочно горели, и он, как мне показалось, пребывал в трансе. Шаман ввел меня туда и велел сидеть, прибавив, что ежели я безмолвно вытерплю все страдания, каковые поначалу будут терзать меня, то получу видения.
Ах, дорогие друзья! Какой же гадкий запах царил в том погребе, если б вы знали! Я претерпел жуткие муки – дым драл горло, пар жег кожу и вызывал дурноту. Лишившись чувств, а может быть, достигнув того состояния, при коем возможны «видения», я и вправду увидел нечто интересное.
Суть тех беспорядочных и обрывочных картин, промелькнувших передо мною в то время, вкратце можно свести к следующему: женщину, в дождливый непогожий день пришедшую в ту самую долину, где я уже имел честь побывать, приютил шультейк Як. Он постелил ей в сарае, мальчик (заметьте, мальчик!) принес путнице молока и хлеба. В полночь к ней явился Як, действительно пребывавший в небольшом подпитии, и пять минут с ней мирно о чем-то разговаривал.
Рано поутру путница, не дождавшись пробуждения хозяев, ушла восвояси, перед этим заглянув в окно, где спал ребенок.
– Ищи отца ребенка, – сказал мне шаман тем вечером. – В ее словах, что он услышал в полночь, кроется разгадка тайны.
Погостив еще недельку у Сагхе, я отправился в путь – назад, в долину, к Волоху. Шаман, внешне человек черствый и хитрый, был весьма добр ко мне: дал коня, одежду, съестные припасы и провожатых.
Через месяц я прибыл в Голову Вождя (а село, кстати, так и называлось). Мои приключения возымели успех – послушать меня собрались, кажется, все жители. А потом Волох поклялся, что найдет Яка, они вместе разгадают тайну и снимут заклятие с мальчика.
Не знаю, получилось ли у него задуманное, ибо вскоре меня свалила жестокая лихорадка. Полгода я провалялся в лазарете в Утнодоке, и бурмистр Грох лично, через собственного лекаря, выхаживал меня.
Боги были милостивы – я поправился. Чистый горный воздух, целебные высокогорные травы и здоровая пища излечили мое дряхлеющее тело. Попрощавшись с добрым бурмистром и со всеми остальными, я отправился в ваши, господин Грогар, края.
По пути я совершенно случайно наткнулся на место обиталища святого Гарро…
– Святой… Гарро! – задыхаясь, воскликнул Лунга.
– Заткнись, – сказал Грогар, – не перебивай человека.
– О! – не обращая на своего хозяина никакого внимания, продолжил слуга. – Это великий человек, подвижник, мудрец, чей отшельничий подвиг достоин всяческого поклонения… Он написал молитвы ко всем богам и основал на острове Вакуа легендарный монастырь…
– Заткнись, я сказал! – повторил Грогар. – Если разбудишь Лилию…
Лунга, в величайшем возбуждении прыгая по пещере на корточках, точно обезьяна, остановился и посмотрел на Грогара несчастными глазами. Тот, театрально нахмурившись, жестом велел ему сесть и не двигаться. Лёлинг, будучи свидетелем всей этой потешной сцены, озадачился и в раздумии потер щеку.