Он долго смотрел на освещенные мягкими всполохами магического светила лица и видел в них… надежду. Надежду, что вела их все эти годы, надежду, чьи похороны и чье воскрешение они наблюдали, верно, множество лет. Надежду, превратившуюся в темный холодный сгусток, в эфемерную, лишенную всякого смысла субстанцию, сидящую в их подсознании, словно неизлечимая болезнь. И в этом он убедился сполна чуть позже.
– Учитель, учитель… – зашептали они. Несколько человек низко поклонились старику.
Тун благосклонно покачал головой.
– Садитесь, садитесь, – махнул он рукой и обратился к Грогару: – Вот и наше братство. Присоединяйся. Отведай дары, предоставленные этим краем, покинутым святым Неведомым и Непознанным, олицетворяющим в себе истину и Свет Вечный. Будучи в птичьем обличье, мы облетели долину и насобирали… вот. Подкрепись, друг. – И Тун подвел гостя к кучке ягод, грибов и орехов, сложенных горкой на листе лопуха. – По ночам мы бесплотные призраки, – продолжал старик, – но днем у нас есть когти, клюв и крылья, чем мы предусмотрительно и воспользовались. Ешь, ешь, тебе еще понадобятся силы.
Грогар не заставил себя ждать и с жадностью набросился на еду. Подкрепившись, он поинтересовался:
– А где же ваши… как бы сказать? птичьи тела?
– Спят, – с добродушной и немного простоватой улыбкой ответствовал Тун. – Спят и видят сны. Вон они, над нами, на ветвях.
Грогар задрал голову и впрямь увидел среди скрюченных веток застывших, словно истуканы, ворон. Они безмятежно дремали, поджав одну ногу и сунув клюв под крыло.
– Ага, – сказал ярл. – Все понятно. Что ж, готов вас выслушать.
– Не знаю, с чего и начать, – замялся Тун.
– С самого начала.
– А есть ли оно?
– У всякого дела есть начало, так же, как и конец.
– В нашем деле конец не наступил или же длится вот уж столетье, и оттого мне кажется, что и начала нет.
– И все же, – настоял Грогар, отправив в рот пару ягод ирги.
– Мы долго спорили… – тянул Тун-учитель.
– Короче. Что вы хотите от меня?
– Книгу! – выкрикнул кто-то из заднего ряда. – Нам нужна книга! Добудь нам ее!
– Помолчи, Иерофант, – строго сказал Тун. – Да, мы хотим книгу. Мы хотим, чтоб ты добыл… выкрал у колдуна… э-э-э… книгу. Ту самую, бесовскую, коей он пользуется.
– Сборник детских сказок? – невинно поинтересовался Грогар.
– Чего? – не понял старик. – Каких сказок?
– Никаких. Я пошутил. Шутка это, понимаешь? Так, вспомнилось…
Тун взглянул на Грогара с подозрением.
– Эта книга называется… – вновь подал голос неугомонный Иерофант, но Тун поспешил прервать его:
– Замолчи! Не упоминай! Не оскверняй нас диаволовыми штучками! Негоже!
– А почему? – не унимался Иерофант. – Все мы хорошо знаем, что это за книга, и неоднократно, во время наших ночных прений, говорили мы о ней. Что изменилось сейчас?
– Сердце болит! – вдруг закричал Тун не своим голосом. – Сердце, братья, болит! Замолкни, несчастный! Кто из нас тун – ты или я?
Но Иерофант ничего не ответил – то ли его утихомирили, то ли он потерял интерес к беседе, а может, он пожалел старикашку, забавно схватившегося за сердце. Хотя вот в чем вопрос: может ли болеть сердце у призрака?
– Да, – тяжело вздохнув, произнес тун (оказывается, это было не имя, а титул!). – Мы просим тебя добыть книгу, а после – сжечь. И чтобы ты понял, что к чему, я расскажу тебе нашу историю.
– Только кратко. Я не собираюсь сидеть здесь до утра и выслушивать ваши склоки.
– Хорошо-хорошо. Мы – братство детей Света Вечного. Наш бог – Неведомый, Непознанный, начало и конец, суть мироздания…
– А, я понял, – бесцеремонно прервал его Грогар. – Вы нечтопоклонники. Можете не продолжать. Переходите к сути дела.
– Обидное наименование, – капризно поджав губы, сказал Тун. – Но я стерплю. Да, братия?
Но братия молчала, взирая на своего предводителя, как оказалось, с неприязнью, а на самого ярла – с плохо скрываемой злостью.
Секта нечтопоклонников, как знал Грогар, образовалась в те же времена, что и церковь Святых Отцов – главенствующая религия в Форнолде, та самая, со ста двадцатью одним божеством. И секта эта напрочь отрицала весь Пантеон, взамен ста двадцати одного бога предлагая одного – Непознанного. По их мнению, бог один и представляет собой существо навроде сосуда, куда вливается вся человеческая, как они говорят, экзистенция, то есть мысли, чаяния, стремления и прочее. От человека зависит, станет ли Свет Вечный или, в простонародье, Нечто, добрым богом или злым. В общем, религия эта была крайне противоречивая, со сложной иерархической структурой и замысловатой философией. Сторонники Пантеона всегда преследовали нечтецов, называя их новой гогошидской ересью, а лет пятьдесят назад, стараниями ныне здравствующего стодвухлетнего первосвященника Элдрика, бывшего в то время Великим Инквизитором, они были изгнаны из королевства в пески Гаратии и в Вольные Города запада.