Значит, что-то его останавливало. Страх? А чего можно бояться, кроме смерти? Нечтопоклонники смерти не страшатся, а ад отрицают.
– М-да… – усмехнулся Грогар. – Отрицают, но все-таки страшатся.
Между тем рассвело. Наступил промозглый, пасмурный день. Накрапывал мелкий дождик. Дорога исчезла окончательно, а дебри стали практически непроходимыми. Впереди громоздились дичайшие заросли. Черные, искривленные, точно пораженные страшной болезнью, растения переплелись между собой самым причудливым образом. Грогар без устали махал импровизированным копьем, прорубая себе путь, весь исцарапался, разодрал одежду и спустя два часа, совсем выбившись из сил, пробился к мосту.
Слева, метрах в ста, виднелось круглое, как монета, озеро, окруженное стоящими в воде вязами, тополями и дубами. Оно ярлу показалось невероятно глубоким из-за черной и неподвижной глади – притягательная и устрашающая картина.
Из него выходила речушка, а может, и ров, ибо тянулась эта полоса воды вдоль лабиринта, окружавшего замок со всех сторон. Через нее вел затонувший мост – его смутные очертания выступали под темной гладью реки. Две широкие линии массивных каменных перил находились почти на поверхности – по ним Грогар и решил пройти. Он оторвал длинную палку и осторожно ступил на них.
Пока он медленно, боком, шаг за шагом перебирался на другую сторону, постукивая перед собой палкой, его охватил такой страх, что ярл чуть не упал в воду. Ему стали мерещиться жуткие твари, глядящие на него с ненавистью из бездонной глубины, даже почудились какие-то огоньки, блеснувшие неподалеку. Мучительно долго текли минуты, Грогар хотел зажмуриться, закричать…
Едва ступив на другой берег, Хтойрдик с превеликим облегчением растянулся на земле. Пожалуй, это слишком. Он никогда так не боялся. Было в этом страхе что-то… колдовское. Страх лип к нему, как паутина, проникал внутрь, заставляя каждую клеточку организма съеживаться и замирать.
Лабиринт находился в двадцати шагах от реки. Грогара удивила свежесть вьющихся растений, густо облепивших стену, сложенную из плохо обработанного кирпича. Но, присмотревшись, он поразился: растения расцветали и увядали прямо на глазах. Из-под влажной комковатой глины выползали червеобразные корни, змеей струились к стене, и вскоре тысячи листочков, шелестя и трепыхаясь, пожирали так стремительно увядшие стебли, которые пеплом опадали на землю, впитываясь в нее и даря жизнь новым росткам.
«Вот в чем дело, – подумал Грогар. – Лабиринт и впрямь живой. Он пьет соки земли и за сто лет так преуспел в этом, что всё вокруг вымерло».
Колдун, судя по всему, был неординарной личностью. Любителем поэзии, чувственных наслаждений и красоты; он страшился внешнего мира – стена лабиринта, больше похожая на защитное сооружение, нежели на «изюминку», как говаривал в свое время Тиверий Алесский, на это ясно указывала.
Грогар уныло брел вдоль стены – вход отсутствовал. Он обошел вокруг замка и, к своему безмерному удивлению, обнаружил, что никакого парадного подъезда к цитадели и даже просто тропинки к ней нет и в помине. В конце концов ярл в отчаянии взмахнул копьем, намереваясь стукнуть по ней, как вдруг, словно испугавшись, стена расступилась, образовав проход. Недолго думая, Грогар вошел внутрь – проход тут же затянулся, будто его и не было, – и ярл очутился в коридоре, между двух точно таких же стен.
– Лабиринт, черт меня побери! – возбужденно воскликнул Грогар. – Это уже кое-что. Осталось только победить злодея и освободить принцессу – всего-то. Тьфу, я уже разговариваю, как эта каналья Дио.
Но радость быстро сменилась унынием. До самого вечера блуждал он по лабиринту в тщетных поисках входа в замок. Он колотил по стене копьем, надеясь на фокус с проникновением внутрь; пытался ориентироваться по солнцу, точнее, по тому бледному пятну, что висело в затянутом мрачными тучами небе; исследовал коридоры, совершенно одинаковые, оставляя в том или ином месте царапины на стенах, – все напрасно. И в один прекрасный момент он понял – все, надо остановиться. Решение придет само и окажется простым – это было, если хотите, жизненное кредо Хтойрдика.
Грогар прилег у стены, благо в лабиринте царило тепло – можно сказать, что здесь цвело настоящее лето, – и попытался заснуть.
Проснулся Грогар среди ночи – и сквозь сон услышал шорох. Небо очистилось от туч, и снова появилась большая луна. Замок нависал темной громадой, точно закутанный в саван мертвец, и его тонкие шпили касались, кажется, самих звезд.
Грогар протер глаза, с трудом поднялся и внезапно столкнулся с… Ним.