И они спешно покинули это злосчастное место – пещеру.
Запах мокрой гнили еще долго преследовал обоих.
Грогар потихоньку раздражался, что случалось с ним крайне редко. Они прыгали, будто горные козлы, по обрывистым склонам, цепляясь за углубления в камнях и кусты, поскальзываясь, скатываясь и чертыхаясь.
Через полчаса беглецы спустились в лес, темневший чуть внизу, и сразу почувствовали облегчение – им казалось, что на склонах они были как на ладони и что вся деревня пристально следила за ними.
Сначала все шло хорошо, Грогар успокоился и даже начал насвистывать непристойную песенку. Ярко светила луна, благодаря чему беглецы неплохо ориентировались во тьме. Но вскоре все изменилось – Лунга повел себя странно, а его хозяин забеспокоился.
– Ты уверен, что мы идем в нужном направлении? – спросил Грогар.
– Уверен, ваша милость. Мы взяли чуть в сторону, но в целом идем верно, на юг.
– Хорошо. Теперь скажи мне, пожалуйста, что ты делаешь?
Лунга постоянно останавливался, подбирал с земли какие-то палочки, ветки, камушки, часть засовывал в карман, часть присыпал землей, при этом что-то зловеще нашептывая. Из-за этого беглецы почти что топтались на месте.
– Не мешайте, ваша милость, – ответил слуга, повалившись на колени и уткнувшись лбом во влажную прелую листву. Его шляпу посеребрил свет луны, и весь лес показался Грогару в этот миг старым заброшенным кладбищем. Ял вздрогнул, слегка пнул слугу и повторил свой вопрос.
– Я молюсь, мой господин, – послышался ответ.
– Нашел время!
– Я хочу спастись, ваша милость. Немного терпения, это необходимо.
– Потом помолишься! – рявкнул Грогар, но Лунга уже не слышал его.
– Златовласый Диан, – шептал он, – нашли на ворогов наших сон, ослепи светом забытья очи их; черноокая Уйнна укажет нам путь, черноокая Уйнна укажет нам путь, черноокая Уйнна укажет нам путь… В сумрак ночи выплывет серебро священного пепла – основы мироздания; засияет величественный Тайан, и в храмы Святых Отцов сойдет огонь Небес… мы будем ждать знака…
– О боги! – воскликнул Грогар. – Ты что, всем ста двадцати богам будешь молиться?
Лунга метнул на господина яростный взгляд.
– Ста двадцати одному! – прошипел он, но, получив смачный подзатыльник, замялся и виновато посмотрел на господина.
– Клянусь! – проревел Грогар, схватив его за ворот. – Я выбью из тебя эту дурь! Каленым железом выжгу! Идем!
Всё-таки то был не их день, а вернее, ночь. Не прошло и десяти минут, как под ногами беглецов внезапно что-то треснуло, раздался щелчок, – и щиколотки обоих в мгновение ока опутала крепкая веревка. Ярл и Лунга стремительно взмыли вверх, под нижние ветви высокого дуба, при этом больно стукнувшись лбами, да так и остались болтаться на дереве головами вниз.
Шляпа Лунги спланировала на землю.
– Ну что? – потирая ушиб, язвительно поинтересовался Грогар. – Это называется наслать сон на ворогов? Черноокая Уйнна укажет нам путь? Куда? В преисподнюю?
– Не святотатствуйте, ваша милость. Я не виноват.
– Еще как виноват!
– Эй вы! – услышали они хриплый голос. – Захотели сбегнуть? От старика Ольо не больно сбегнешь-то! Тут у нас повсюду ловушки – никто еще не сбёг от старика Ольо, никто. Ну-ка, идите ко мне, детки! Щас я вас угощу пирожками-то!
Главы 6 - 8
6
Их ждали. Вдоль дороги, ведущей к дому на холме, выстроились жители деревни – и стар и млад. Лица мрачны, смотрят враждебно, у каждого в руках факел. Старейшина, как показалось Грогару, выглядел виноватым. Хромоногий старик Ольо, загадочно улыбаясь, сбросил связанных вместе Грогара и слугу с телеги, точно пару дохлых кляч.
– Я их нагайкой погрел! – словно оправдываясь, сказал он. Толпа молча взирала на пленных. Из дома на холме вышло два человека. – Один раз, для профь… профь… тьфу! Ну, шоб знали, паскуды. Ну бывайте, други, я пошел.
И старик, взяв лошадь под уздцы, торопливо заковылял прочь.
– Так-так, – пробормотал Грогар, увидев приближавшуюся к ним пару. – Похоже, намечается преоригинальнейшая забава. Интересно было бы посмотреть – только в качестве зрителей, разумеется, – на предстоящее действо. Ты не находишь, дорогой мой?
– Не нахожу, – проворчал Лунга, отплевываясь. При падении с телеги он с испугу глотнул ком грязи. Кто-то, посмеиваясь, напялил на Лунгу его уже порядком пострадавшую шляпу. – Я нахожу, что мы попали в богомерзкое место, где все сплошь – грешники, святотатцы, убийцы и аспиды! Великий Таб придет за ними и спалит огнем их души!
Кто-то пребольно ткнул его в бок носком сапога.
– Замолчи, дурак! – услышал он. – При Владыке низзя говорить. Владыка… он того… о-хо-хо!