Я застыла на месте.
- Как знаешь? - голос мой предательски задрожал.
- Анечка сказала, что завтра вы едите к ним на дачу с ночёвкой. Она попросила тебя отпустить. Я очень рада, что вы, наконец, подружились. Она очень хорошая девочка, и семья у неё приятная. Так что волноваться я не буду. Можешь спокойно ехать!
Я не знала, что и думать. Хворостова и здесь успела. Она сделала всё за меня.
Я вошла в комнату, уткнулась в подушку и дала волю чувствам. Слёзы душили меня. А бедное сердце разрывалось! Как же я запуталась в своей жизни! Что же я натворила!!!
- Разве ты не этого хотела? – вдруг услышала я голос.
Оторвала голову от подушки – возле раскрытого окна стояла та, о ком я продолжала думать: Хворостова … или это была Улия. Растрёпанные длинные волосы развевались от сквозняка, гуляющего по комнате. Она была в своём страшном чёрном балахоне.
- Как ты попала сюда? – полушёпотом спросила я.
- Девятый этаж для меня не проблема! – ответила та. Тут я увидела в её руке метлу и сама поняла. Хворостова поставила свой транспорт возле стены, закрыла окно, подошла к моей кровати и присела рядом со мной. - Пришла поговорить с тобой, хотя не должна этого делать! – Аня тоже шептала.
Я рукавом вытерла слёзы.
- Кто ты? – набравшись храбрости, спросила я.
- Любовная ведьма! – как проклятье произнесла Хворостова.
- Любовная ведьма? – я впервые слышала нечто подобное.
- Да и по совместительству продавец-консультант, - ухмыльнулась та. – Я ищу таких, как ты и заключаю с ними сделку.
- Таких, как я? – я не понимала, что со мной не так.
- Помешанных на любви, точнее на объекте своей любви… - объяснила Хворостова. – Готовых продать душу дьяволу ради одной ночи… - она запнулась, - неужели это стоит того? Никогда не могла понять!
Я перестала плакать. Но коленки продолжали трястись от страха. Я смотрела на свою бывшую подругу и не узнавала её. У неё был совсем другой взгляд - взгляд человека, повидавшего многое в своей жизни, взгляд не восемнадцатилетней девчонки, а женщины намного старше.
- Слышала, про третьекурсницу, которая осенью разбилась на машине? – продолжала Хворостова.
Я кивнула.
- А про студентку с юрфака, которая выпала недавно из окна двенадцатого этажа?
Я вновь кивнула - об этой трагедии даже в новостях говорили.
- А старшекурсница, что повесилась летом? Мои клиентки! – будто хвастаясь, произнесла Хворостова. – А знаешь, сколько таких по Москве. Каждая третья молодая девушка, погибающая вот так нелепо в расцвете лет.
Я сидела, открыв рот, и боялась даже пошевелиться.
- И всё ради любви! Смешно и глупо! – сама с собой говорила Хворостова. - Ради человека, который вряд ли пожертвовала бы своей жизнью для одной из них! Ради парня, которого они толком не знали! Разве это не безумие? Не сумасшествие? – Аня посмотрела на меня, будто ждала оправдания.
Я опустила глаза. Что я могла ей ответить? Разве бы она меня поняла? Что она может знать о моих чувствах? Я не жалела о том, что сделала. Я бы сделала это снова!
- Королева забирает ваши души не одну сотню лет. И неплохо выглядит, заметь! – вновь ухмыльнулась Хворостова. – И она будет жить ещё тысячу лет, пока существуют такие безумные!
Я не хотела больше её слушать. Её обвинения оскорбляли меня.
- Это всё, что ты мне хотела сказать? – оборвала я её монолог.
- Ты, как никак, моя подруга. Ты отличаешься от других. Никак не могу понять, почему моё сердце болит, когда я думаю о тебе, почему мне тебя жалко?
- Не надо меня жалеть! – я высоко подняла голову и выпрямила плечи! – Тот, кто никогда не любил, не может понять боли из-за неразделённой любви!
- Так может, ну её, такую любовь! – Хворостова не сводила с меня глаз.
- Уходи! – я встала с кровати и пальцем показала ей на окно. – Я ни о чём не жалею!
Хворостова встала с места и направилась к окну. Напоследок она обернулась:
- Ты не умрёшь, если тот, ради кого ты сделала это, вернёт твою душу! – улыбнулась она. – А пока она будет здесь, в этом плюшевом капкане! – Хворостова подошла к письменному столу и щелкнула плюшевого медвежонка по носу. - Сорок дней – это срок, отведённый проклятьем медвежонка… или проклятием «Медведя»? - сказала она уже себе под нос.
Она взяла метлу, открыла окно и, даже не обернувшись, шагнула в темноту…
Я не спала всю ночь. Даже не ложилась. Я сидела на кровати, обняв себя обеими руками, и смотрела на портрет Ника. Думаете, я сомневалась в своём решении? Ни капли! Сомнение ни на минуту не пришло ко мне. Наоборот, я была благодарна Нику за то короткое счастье, которое он подарил мне…
Зазвонил телефон. Номер был Макарского. Я ответила.
- Алло! Лика, привет! – голос его был весёлый и доброжелательный. – Надеюсь, не разбудил?
- Нет! Я не спала!
- Я хотел сказать «спасибо»… - он запнулся.
- За что? – не могла я понять, что я такого сделала.
- Благодаря тебе, я кое-что осознал…. Мне позвонила Вероника… - он замолчал.
Я тоже молчала, не зная, что ответить.
- Мы помирились. Я улетаю обратно в Лондон! Прости меня за всё!
- За что? Ты мне ничего плохого не сделал!
- Не сделал? Как же! - было слышно – Макарский усмехнулся. – Да я доставал тебя со своим чувствами, совсем не думая о твоих! Я вёл себя как последний придурок, эгоист! Так что – прости!
- Ладно! Тогда и ты меня прости!
- Тебя за что?
- За то, что не ответила на чувства эгоиста.
- Значит, дружба? – голос на другом конце провода заметно повеселел.
- Дружба! И я тебя поздравляю! – я была искренне рада за Севу, камень с души упал – я чувствовала себя немного виноватой перед ним за то, что не могла принять его любовь. - А как же институт? И твой отец? Он разве не против?
- Он ещё не знает. И не ты ли мне говорила, что, если любишь, надо бороться? Разве нет? – Макарский ждал от меня поддержки.
- Да! Ты принял правильное решение! – я улыбнулась. – Если любишь – надо бороться!
- Вот поэтому «спасибо». Я сам виноват, что потерял Веронику. Но больше я не допущу этого! Никогда!
- Я уверена, что у вас будет всё отлично! - дала я Макарскому своё «благословение». - Ты очень хороший! Правда! И благодаря тебе я тоже кое-что поняла! Так что и тебе «спасибо».
- Прощай! – я положила трубку. Хоть кто-то счастлив – думала я. И тут вспомнила про Наташу. Как же она воспримет эту новость? И ещё Ник просил пригласить её на дачу. Я набрала её номер.
- Ура!!! – Наташин крик чуть не оглушил меня. – Как я люблю вечеринки на свежем воздухе!
- Это не вечеринка. А пикник! – ответила я.
- Не важно! Если будет шашлык, шампанское и симпатичные мальчики, значит, вечеринка! – настаивала та на своём. – Кстати, кто там ещё будет?
- Я не знаю, - растерялась я. – Стас, Кир, может быть, кто-то ещё.
- Ну, да! Для тебя ведь главное, что будет твой Домбровский. Что ты с ним такое всё-таки сделала, что он не отходит от тебя ни на шаг.
- Ладно! Я скоро буду у тебя. Мы договорились с Ником, что он заедет к тебе, чтобы не засветиться.
- Окей! Я жду! Только не надевай свой спортивный костюм, ты в нём похожа на старуху. Лучше джинсы! – Наташа была в своём репертуаре.
- Договорились!
Последний день…
Мама спокойно отпустила меня, думая, что я еду с Аней Хворостовой, в которой она души не чаяла. Так что спустя два часа мы отъезжали от Наташиного дома, направляясь на дачу. Я ехала с Ником на его байке. Наташу же захватили Кир и Стас Миксонов.
Дача находилась за городом. Собрав все пробки, которые в субботнее утро просто парализовали город, часа через три мы добрались до места. Это был небольшой дачный посёлок элитного типа с охраной и въездом по пропускам. У ворот нас встречал хозяин дачи – одноклассник и друг Ника, Артём, тот самый с аэродрома. Они с Никитой обнялись по-мужски. Затем Артём проделал тоже самое с Киром и Стасом. Увидев меня, хозяин «вечеринки» заулыбался.