Никогда ещё мальчики не охотились так много и усердно. Они редко задерживались дома больше чем на день; выспятся, вволю и вкусно поедят, снимут шкуры с добытой дичи – и снова на охоту. Счастье, долгие месяцы изменявшее жителям этого северного края, снова им улыбнулось. Теперь каждый новый день неизменно приносил богатую добычу. В капканы попадалось немало куниц и лис, но больше всего повезло Питъюку: он поймал черно-бурую лисицу.
Мальчики редко собирались в доме все вместе, не часто им удавалось поговорить, не было времени строить планы на будущее и даже просто подумать. Изредка Джейми спрашивал себя: как-то власти отнеслись к его отказу приехать?. А в общем, мысль эта не слишком его тревожила.
Но вот однажды в конце марта, возвратясь после обхода капканов, Джейми застал дома Альфонса и его спутников.
Все вместе сели обедать, только Эуэсин ещё не вернулся.
За едой Альфонс рассказал Питъюку и Джейми, как шла торговля.
– Начальник фактории удивился, что у нас столько мехов и мы можем купить так много всякого товара. Но он, конечно, не знает, что тут бoльшая часть для вас и для вашего путешествия в тундру. Да только и он, и священник из миссии много спрашивали про тебя, Джейми. А когда мы уезжали, священник сказал, чтобы мы, кри, не прятали тебя, не то не миновать нам беды от полиции. Но мы не боимся. Только вот что он сказал плохое. Сказал, полиция будет тебя искать, пошлёт патруль на собаках, а не найдёт тебя патруль – прилетит самолёт, который может на лёд садиться.
Страх клещами сжал сердце Джейми.
– Патруль на собаках может застать врасплох. А самолёт возьмёт да и сядет прямо перед нашим домом. Меня наверняка схватят. Что же делать? Как ты посоветуешь?
Вопрос был обращён к Альфонсу, но ответил Питъюк.
– Что делать? Уезжать нам надо. Уйдём на север от кри, на озера и болота. Верно говорю? Там бобра, ондатры много. Там на тукту охотиться будем, на олень. Зиме скоро конец. В палатка жить будем.
– Верно говоришь, Питъюк, – сказал Альфонс. – Если на Север поедете, мы сумеем предупредить вас, когда придёт полиция. Они сперва здесь искать будут. Потом к нам приедут. Кри им мало скажут, а что и скажут – не больно им поможет. – Тут Альфонс принялся набивать свою самодельную трубку. – Только зачем вам в палатках жить? На Кэсмирском озере стоит дом Кэсмира. Кэсмир был великий вождь, хоть он и элдели. Дом построил большой, на высоком холме, окон много – чтоб видеть на много миль, кто по его стране ходит. А когда умер, никто не стал в том доме жить; изо всех чипеуэев он один под крышей жил. Деникази, наверно, позволит вам поселиться в том доме. Я поеду к нему на стойбище, спрошу. Вот Эуэсин вернётся, собирайте все, что надо, да поезжайте на
Север.
На другое утро Альфонс уехал, а когда днём возвратился Эуэсин, в доме все было вверх дном. Большую часть припасов и снаряжения, которые понадобятся для весенней охоты и для путешествия в тундру, уже увязали в тюки; осталось только погрузить их на тобогганы и нарты. Альфонс, верный своему слову, получил для мальчиков разрешение поселиться в доме Кэсмира и послал им в помощь двоих людей своего племени с собачьими упряжками.
Джейми так боялся, что вот-вот нагрянет полицейский патруль, так ему не терпелось поскорей унести ноги, что он даже не мог толком объяснить ошеломлённому Эуэсину, из-за чего такой переполох. Но скоро Эуэсин и сам все понял, горячо взялся помогать, и в тот же день после обеда все было готово. Собачьи упряжки двинулись в путь. В
сумерках добрались до стойбища кри на Танаутском озере, там и заночевали. Наутро заспешили дальше и, наконец, на восточном берегу Кэсмирского озера, на гребне холма, увидели дом Кэсмира.
Замечательный это был дом – бревенчатый, и бревна не уложены, а поставлены стоймя; к тому же в нем было целых три комнаты. В каждой стене – по два окна, а так как дом стоял высоко на безлесном холме, выше окружающих холм деревьев, то из окон видно было все окрест миль на восемь, а то и на десять.
Собаки с трудом втащили в гору тяжело нагруженные сани.
– Нелегко будет возить воду из озера, – сказал Эуэсин.
И тут мальчики вдруг осознали, что Анджелина, которая в доме Макнейра всегда сама носила воду, все ещё с ними.
А она уже успела растопить печку и старательно выметала мусор, скопившийся здесь за годы после смерти вождя Кэсмира.