Ее рассказ на миг прервался, и я, воспользовавшись моментом, решил немного ее успокоить, направив разговор в другое русло.
— Ну, меня это не удивляет. Браслет может носить кто угодно. Однажды я видел судью, приговаривающего человека к смертной казни, и на руке, которую он поднял, зачитывая приговор, блестел золотой браслет.
Она будто вовсе не обратила внимания ни на мои слова, ни на их смысл; однако небольшая пауза несколько успокоила ее, и она продолжила более ровным голосом:
— Я побоялась, что он может истечь кровью, поэтому незамедлительно позвонила в колокольчик и, выйдя из комнаты, начала звать на помощь изо всех сил. Наверное, очень быстро — хотя мне показалось наоборот, что я ожидала чересчур долго, — прибежали слуги, и через какое-то время вся комната заполнилась испуганными людьми в ночных рубашках, с растрепанными волосами.
Мы переложили отца на диван, и миссис Грант, экономка, которая одна среди нас оказалась способной соображать, начала осматривать его, чтобы выяснить, откуда хлещет кровь. Почти сразу стало ясно, что кровь идет из оголенной руки. На ней у запястья была глубокая рана, не такая, которая остается после пореза ножом, а рваная, с неровными краями. Похоже, именно в том месте была задета вена. Миссис Грант завязала на ране носовой платок и крепко затянула его ножом для резки бумаги. Кровотечение сразу же прекратилось. К тому времени я уже почти пришла в себя и кое-как могла собраться с мыслями: одного человека я послала за доктором, а другого за полицией. Когда они ушли, я осознала, что, если не считать слуг, я осталась в доме совсем одна. Я не понимала, что случилось с отцом, что вообще здесь произошло, и мне очень захотелось, чтобы рядом был кто-то, способный мне помочь. И тут я вспомнила о вас и о вашем любезном предложении помощи, которое вы сделали в лодке под ивой. Я тут же, не задумываясь, отдала распоряжение готовить экипаж, быстро набросала записку и отправила ее вам.
Она умолкла. В тот миг мне не хотелось, чтобы она увидела, какие чувства охватили меня. Я взглянул на нее, и, мне кажется, она все поняла, потому что, когда ее взгляд встретился с моим, она несколько секунд не отводила глаз. Потом ее щеки зарделись, как пионы, и она опустила глаза. Преодолев замешательство, она продолжила рассказ:
— Доктор прибыл очень быстро. Грум встретил его, когда тот открывал дверь своего дома. Прибежав сюда, он наложил на руку несчастного отца жгут, а потом отправился домой за необходимыми инструментами. Надеюсь, он с минуты на минуту вернется. Затем прибыл полицейский и отправил сообщение в участок. Следом приехал старший полицейский офицер, а за ним — вы.
Довольно долго мы сидели молча. Потом я решился взять ее за руку, и мы, не произнеся ни слова, открыли дверь и вышли к полицейскому офицеру в холл. Он поспешил к нам, говоря на ходу:
— Я все осмотрел лично и отправил сообщение в Скотланд-Ярд. Видите ли, мистер Росс, в этом деле столько всего непонятного, что я решил, что будет лучше вызвать самого лучшего сыщика из отдела уголовных расследований. Так что в сообщении я попросил как можно скорее прислать к нам сержанта Доу. Вы должны помнить его, сэр, по тому делу об отравлении американца в Хокстоне.
— Разумеется, я его прекрасно помню, — сказал я, — и по этому делу, и по другим. Его сноровка и проницательность уже несколько раз помогали мне. У него поистине блестящий ум. Однажды мне пришлось защищать интересы человека, в невиновности которого я был уверен, и я был рад, что обвинителем выступал сержант Доу.
— Это высокая похвала, сэр, — сказал офицер, довольный собой. — Я рад, что вы одобряете мой выбор и что я сделал правильно, послав именно за ним.
Мой ответ был вполне искренним:
— Лучшего вы сделать не могли. Я не сомневаюсь, что с вашей помощью мы разберемся в том, что произошло, и выясним причины.
Мы поднялись наверх, чтобы осмотреть комнату мистера Трелони: там все было в точности, как описывала его дочь.
Затем раздался звонок, и через минуту в комнату ворвался человек — молодой мужчина с орлиными чертами лица, острыми серыми глазами и широким, выступающим лбом мыслителя. В руке он держал черный пакет, который тут же и открыл. Мисс Трелони представила нас: «Доктор Винчестер, мистер Росс, старший полицейский офицер Долан». Мы кивнули друг другу, и он, не теряя ни секунды, принялся за работу. Все мы внимательно следили, как он обрабатывает рану. В процессе работы он время от времени обращался к офицеру, делая замечания по поводу особенностей раны. Тот тут же вносил заметки в свою записную книжку.