В тот момент я могу действительно сказать, что полюбила его полностью и окончательно.
― О-о, молодец, Симптон! Поздравляем! ― Это был мистер Бернхам, а не мой отец. ― За Эмили и Артура! ― Комната повторила его тост, а затем произошла вспышка " ура " и добрые пожелания. Когда миссис Райерсон и миссис Бернхам одарили меня мягкими поцелуями и поздравили Артура и меня, я увидела, что отец Артура хромая подошел к моему отцу. Я затаила дыхание. Хотя отцовское выражение лица было темным, оба пожали друг другу руки.
― Получилось. ― Артур посмотрел на меня, и после этих слов он поцеловал мою руку.
Я не знаю, было ли это из-за облегчения или же из-за болезни, но тогда я упала в обморок.
Когда я пришла в чувство, вокруг меня было столпотворение. Отец кричал и звал доктора. Артур взял меня на руки и унес из комнаты в зону отдыха возле большого зала. Миссис Симптон пыталась успокоить отца и Артура, и сказала, что я была просто возбуждена и целый день чувствовала себя не хорошо.
― И платье у бедняжки слишком обтягивающее, ― сказала она, когда Артур положил меня на мягкий диван.
Я попыталась заверить Артура и согласилась с его матерью, но я не могла говорить через кашель, который захватил меня. Затем я увидела человека с серой бородой, который склонился надо мной, проверяя мой пульс, и прослушивая мою грудь стетоскопом.
― Это определенно не хорошо. Лихорадка … быстрый пульс … кашель. Но в свете событий вечера, я бы сказал, что все кроме кашля могло быть приписано к истерике женщины. Хороший отдых, и возможно горячий пунш или два — это все, что я прописываю.
― Так, с ней все будет хорошо? ― Артур взял мою руку.
Мне удалось улыбнуться ему и самой ответить.
― Вполне хорошо. Я обещаю. Все, в чем я нуждаюсь, это отдых.
― Она должна вернуться домой в свою кровать, ― сказал отец. ― Я призову нашу карету и …
― О, Отец, нет! ― Я вынудила себя улыбнуться ему и сесть. ― Я не смогла бы успокоиться, зная, что это я была причиной, которая испортила тебе ужин, которого ты так с нетерпением ждал.
― Мистер Вейлор, пожалуйста, позвольте мне сопроводить вашу дочь домой. ―Мистер Симптон удивил меня, говоря это. ―Я понимаю то, какое это бремя для семьи, когда один человек чувствует себя не хорошо, поскольку я так же чувствовал себя в течение многих месяцев. Этим вечером я соглашаюсь с небольшим отдыхом Эмили, ведь это не должно препятствовать празднованию для остальной части семейства. Мистер Вейлор, Артур, пожалуйста останьтесь. Съешьте, выпейте и не огорчайте Эмили и меня.
Я покрыла свою улыбку кашлем. Мистер Симптон поставил отца в неловкое положение дважды за эту ночь, и он выглядел бы смешно, если бы отказался от его предложения. Если бы я не чувствовала себя ужасно плохо, я захотела бы танцевать от радости.
― Ну, ладно. Я позволю вам отвезти мою Эмили домой. ― Голос отца был груб, находясь на грани невежливого, но все вокруг нас вели себя так, как будто не замечали этого.
Все кроме Артура. Он взял мою руку и встретил темный пристальный взгляд отца, говоря:
―Эмили теперь наша, мистер Вейлор.
Артур, а не мой отец помог мне дойти до кареты и, поцеловав мою руку, пожелал мне доброй ночи, говоря, что он придет ко мне на следующий день.
Отец стоял один и с негодованием смотрел на прекрасную, хорошо обитую материей карету, на мистера Симптона и на мою улыбку.
Казалось, что я была принцессой, которая, наконец-то, нашла своего принца.
* * *
Дом Вейлоров был необычно тихим и темным, когда карета Симптона оставила меня на пороге у парадной двери. Мистер Симптон хотел проводить меня до комнаты, но я возразила, говоря, что он только больше повредит свою ногу, и объяснила, что камердинер отца, а так же и моя горничная, будут ждать меня в доме.
Тогда я сделала то, что удивило меня. Я склонилась и поцеловал в щеку старика.
― Спасибо, сэр. Я обязана вам отплатить благодарностью. Сегодня вечером вы спасли меня дважды.
― О, нисколько! Я доволен выбором Артура. Выздоравливай, дитя. Скоро мы снова поговорим.
Я думала, как удачно я нашла Артура и его приветливых родителей, когда я вошла в наш холл и включила газовое освещение в пределах комнаты. После успокоительной темноты кареты и ночи, свет, казалось, послал шипы в мои глаза, и я немедленно закрыла их.
― Мэри! ― позвала я. Дома никто не откликался. ― Карсон! Здравствуйте! ― Позвала я снова, но мои слова были перебиты чудовищным кашлем.
Я жаждала утешительных теней своего сада и темноты, сокрытия под своей ивой — тогда я полагала, что это успокоит меня! Но я чувствовала себя настолько больной и осознавала, что должна добраться до постели. Похоже была сказана правда по поводу серьезности моего кашля и моей лихорадки, это начинало пугать меня. Я боролась эти три лестничных пролета, желая, чтобы Мэри услышала меня и помогла мне.