— И что теперь делать?..
Да, Макс. Плохи твои дела. Если спрашиваешь совета у кота.
У КРЫЛАТОГО кота, — услужливо подсказал внутренний голос. — СМЕКАЕШЬ?..
— Ты должен достать этот свисток, — решительно сказал я. — Ты должен полететь, отыскать его и принести мне. Давай!
Кот принялся умываться.
Меня продрало холодной дрожью.
Нет, вы представляете?.. На кону вопрос жизни и смерти, а он умывается!
— Труффальдино, ты должен…
— Может, если ты пореже будешь говорить слово "должен", и вспомнишь совсем другое слово, волшебное, мы и сможем договориться.
— Это ТЫ упустил свисток!
— Я его тебе БРОСИЛ, и я не виноват, что ты его…
Я судорожно втянул носом воздух. Пахло грозой.
— Труффальдино, лапочка, не будешь ли ты так ЛЮБЕЗЕН слетать вниз, поискать там свисток? А потом, ПОЖАЛУЙСТА, быть таким добреньким, и принести его мне.
Губы мои, выговаривая эти слова, были жесткими, как две замёрзшие резинки.
Как этот паршивец не понимает?.. Это же Зебрина. Которую я…
Нет. Я не готов об этом думать.
Не сейчас, когда она парит где-то там, в небесах, а её желудок представляет собой непредсказуемую химическую фабрику.
— Ладно, уговорил.
Кот канул вниз. Только чёрно-белые крылышки мелькнули.
Я приготовился к долгому мучительному ожиданию.
— Как, ты уже?.. Нашел?
— Он зацепился за конёк крыши, только и всего, — отмахнулся кот, и на этот раз аккуратно опустил свисток мне в ладонь.
Я повертел небольшую золоченую безделушку…
Неужели это сработает?
Если да — то я в долгу перед Патрицией.
В ОГРОМНОМ долгу…
Поднеся свисток ко рту, я дунул изо всех сил.
Глава 2
Звук, вылетевший из свистка, чуть не сбросил меня с крыши.
— Что это такое? — заорал я на кота, как ни в чём ни бывало, парящего над моей головой. — Это не свисток. Это противотуманная сирена!
— А ты думал, что дракона можно приманить на обычный свист?
Я повесил свисток на шею. И принялся высматривать в небе золотой крылатый силуэт…
Неожиданно спину опалило жаром. Волосы на затылке встали дыбом, рубашка сделалась такой горячей, словно её только что выгладили.
Труффальдино, совершив мёртвую петлю, исчез за краем крыши.
Стремительно, насколько это позволяли обстоятельства, я развернулся. Ожидая увидеть золотую драконицу, я заранее приготовил нежную улыбку, и чуть не поперхнулся, когда вместо чудного видения передо мной явился…
— Приятно, когда тебя рады видеть. Ценю хорошую реакцию.
— Здорово, Руперт. Сколько лет, сколько зим.
— Чего?..
— Проехали. Чем обязан?
Я всё время нервно поглядывал в небо, размышляя: не дунуть ли в свисток ещё раз.
— У меня новости о Зебрине.
— Где она? С ней всё в порядке? Она… всё ещё… Ну…
— Может, поговорим в более интимной обстановке? — дракон подмигнул единственным глазом и плотоядно оскалился.
Я чуть на него не бросился.
А потом включил мозг и немножко подумал.
Если Руперт ведёт себя столь легкомысленно, я бы даже сказал, развязно, значит, с Зебриной всё в порядке.
Он не стал бы шутить, если бы принёс ужасные новости.
Ведь правда?
Не стал бы?..
— А почему мы не можем поговорить прямо здесь? — я ещё раз посмотрел на небо. Просто не мог себя заставить не смотреть.
— Её там нет, — прочёл мои мысли дракон.
— А где она? — тут же спросил я.
— Долгая история, — поморщился Руперт. — Я бы предпочёл рассказать её в более… — он заглянул в пропасть под ногами, — Удобном месте.
— Ты же дракон, — боже, я опять говорю очевидное. — Тебе не страшна никакая пропасть…
— Видишь ли, Макс, — он опять подмигнул. А когда тебе подмигивают единственным глазом, это выглядит устрашающе. — Скорее, я беспокоюсь о тебе. Точнее, беспокоится тётя Карлотта. Цитирую: — Если с мальчиком что-то случится, Руппи, я с тебя всю чешую обдеру ножом для рыбы, — дракон поёжился. — А ты же знаешь мою тётушку…
— Мне понадобится время, — я постучал пяткой по гладкому столбу, на вершине которого сидел.
— А ты прыгай, — посоветовал Руперт. — Я тебя поймаю.
Я моргнул.
— Ты… Серьёзно?
— Когда тебе обещают ободрать чешую, словно рыбе перед жаркой — это, знаешь ли, очень вдохновляет. На подвиги. Поверь: я сделаю ВСЁ для того, чтобы ты не пострадал, мой ценный для драконьего сообщества друг. Уж не знаю, чем ты так очаровал мою тётку, но я скорее устроюсь работать почтовым голубем, чем допущу, чтобы с тобой что-то случилось.
Прыжок веры, — подумал я. — Конечно, его совершают несколько другие люди, и в куда менее странных обстоятельствах — например в Ассасин Крид… но что я теряю?
— Ладно, давай.
Руперт улыбнулся и шагнул в пропасть. Я едва сдержал крик.
В мгновение ока у него за спиной выросли чёрные кожистые крылья, тело удлинилось и раздалось вширь, на ногах — то бишь, лапах — появились длинные, угрожающего вида, когти…
Как он это делает? — подумал я и шагнул следом.
Просто я знаю себя: если включится воображение — ничего не выйдет.
Я так и буду сидеть на столбе, как какой-нибудь сумасшедший воробей, пока меня не собьют камнями…
Полёт был недолгим.
Я почувствовал, как меня поперёк туловища обхватили стальные лезвия когтей, и постарался не дышать — чтобы не порезаться.
Вопреки надежде, что мы спустимся на проспект перед клубом, меня потащили, как украденную курицу, над скопищем крыш.
Горизонт опрокинулся, город оказался у меня над головой, затем мелькнуло Травяное море — яхты контрабандистов сновали по нему, как жуки-водомерки…
Наконец меня аккуратно поставили на ноги, и тут же рядом встал Руперт — высокий, покрытый шрамами, и… совершенно голый.
Я закатил глаза.
— Господи, Руперт, тебе что, доставляет удовольствие смущать окружающих?
— Просто люблю, когда всё проветривается, — дракон пожал плечами. — К тому же, здесь никого нет. Чего стесняться-то?
— Я здесь есть, Бобби, дружок. Это не считается? Пожалей мои истерзанные нервы.
— Ой, какие мы нежные, — на Руперте появились потрёпанные шорты из обрезанных джинс. — Твои нервы достаточно успокоились?
— Где мы?
Под ногами были плоские серые плиты. Они были плотно пригнаны друг к другу и служили крышей длинному приземистому зданию — за неимением другого слова…
Может, это был сарай, или амбар, или… бункер?
— Это госпиталь для прихворнувших драконов, — пояснил Руперт.
— И что мы здесь делаем?
Откуда-то изнутри, из-под крыши, доносился глухой рёв — словно там газовало целое стадо мотоциклов.
— Внутри Зебрина.
Я невольно посмотрел под ноги.
— Где? Внутри этого… лабаза?
— Это госпиталь, — терпеливо повторил Руперт. — Для смертельно больных…
— СМЕРТЕЛЬНО?..
— Ну, может, не совсем.
Я устало опустился на крышу и свесил ноги с края. Вокруг простиралось всё то же Травяное море: огненно-красное в смешанных лучах обоих светил, подёрнутое мерно бегущими волнами.
До горизонта было далеко, и ничего, совершенно ничего не нарушало его незамутнённой пустоты…
— Ты обещал объяснить, что с Зебриной.
Внезапно навалилась усталость. Горло чувствовало себя, как нора муравьиного льва — и кстати, на её дне, то есть в желудке, что-то копошилось.
— Для начала тебе стоит знать, что с ней всё в порядке, — Руперт уселся рядом, свесив в пустоту босые ноги.
— Но ты что-то говорил о смертель…
— ПОКА всё в порядке. Она налеталась, выдохлась и не взорвалась. Я помог ей спуститься и устроил здесь… — дракон постучал по каменной крыше костяшками пальцев.
— Но… зачем? Почему ты её запер? Не лучше ли выпустить её и поговорить?
— Она не может снова стать человеком, чувак.