В него уже успели врезаться грузовик, автобус и несколько малолитражек. Интересно: они что, не видели, куда прут, или заклятье демона скорости встречается не так уж и редко?
— Держитесь, — предупредил Денница.
Объясняю для нетерпеливых: съехать с трассы было невозможно. По обе её стороны произрастал густой лес из тех самых деревьев, одно из которых и рухнуло на асфальт. Они стояли сплошной стеной, и проехать сквозь них было так же легко, как блохе проскочить сквозь зубья частого гребня.
— У тебя хотя бы подушки безопасности есть? — спросил я.
До затора оставалось метров сто.
— А что это такое?.. — спросил Денница.
Руки с руля он убрал и вообще развалился в своём водительском кресле, как на троне. Типа: если смерть неизбежна — расслабься, и получай удовольствие.
И тут я не выдержал.
Знаю: человек слаб. Он считает жизнь слишком привлекательной штукой для того, чтобы её лишится.
Он хочет наслаждаться свежим воздухом в лёгких, пением птичек в небе, дуновением лёгкого ветерка в волосах…
И весьма желательно, по-возможности, не испытывать при этом боли и предсмертных судорог.
Плюнув на предупреждение Патриции, я открыл портал.
Я что хочу сказать: если уж всё равно предстоит быть размазанным, то какая разница?..
А попытка — не пытка.
Ну… Не всегда.
В последний миг я схватил за руку Патрицию.
Кажется, я всё-таки не успел.
Пространство вытянулось в струну, мои пятки остались где-то далеко-о-о, в другой галактике, в то время как голова продолжала нестись вперёд.
А потом пространство сжалось, подошвы ботинок ударили меня по затылку и в глазах потемнело.
Ничего так, съездили позавтракать, — мелькнула последняя мысль и я отключился.
Точнее, мой разум очень, очень хотел это сделать. Но ему не дали: попробуй спокойненько полежать без сознания, когда во все отверстия хлещет вода.
Холодная, как замороженный азот, и вонючая, как грузовик, доверху набитый навозом.
Тело принялось совершать инстинктивные судорожные движения в попытке не умереть.
Рядом трепыхался кто-то ещё, и судя по доносившимся сквозь бульканье ругательствам, ему-то дышать удавалось.
Логично предположить, что это была Патриция. Тем более, я улавливал характерные сердитые вибрации…
— Ёрш твою за ногу через бедро и об колено!
Загиб был таким пространным и заковыристым, что я даже не пытался его осмыслить — просто затрепыхался в том направлении, откуда доносился звук.
— Патриция?.. — мне наконец-то удалось глотнуть воздуха. Пах он, как сероводород в желудке у древней черепахи, но это даже неплохо. Заставляло почувствовать себя живым. — Здесь такая темень… Я ничего не вижу!
— Глаза протри, идиот.
Я попытался последовать совету и ушел под воду с головой. Вновь стал задыхаться, почувствовал, как кто-то вцепился в воротник моей рубашки и потянул на поверхность.
— Здесь мелко. Просто упрись ногами в дно, — голос девушки был донельзя злым.
И я её понимаю: сидишь в кабриолете, никого не трогаешь, тихо-мирно готовишься к смерти… И вместо уютного и тёплого Небытия попадаешь в вонючую холодную воду.
Нет худа без добра: вода смыла облепивший лицо ил и я смог проморгаться.
Патриция, мокрая, как выхухоль и такая же сердитая, стояла по колено в воде и сложив руки на груди, уничтожала меня взглядом.
— А… Кто меня вытащил?
Безуспешно пытаясь отряхнуться, я провёл рукой по волосам и нащупал…
— Гермиона, ангел мой! Это ты меня спасла. Опять.
Ящерка недовольно хлестнула мне по уху мокрым хвостом.
Как я уже понял, у василиска была одна очень характерная черта: когда вокруг не происходило ничего интересного — например, зажаренного целиком быка прямо под носом — она впадала в спячку.
Гермиона свила гнездо из носового платка в моём кармане и дрыхла без задних лапок — вот я о ней и забывал.
Сунув мокрую ящерку за пазуху — не обязательно мёрзнуть ВСЕМ, верно?.. — я огляделся.
Вода, вода, кругом вода.
А в небе, почти у самого горизонта, трепыхаются какие-то грязные полотенца…
— Ёрш твою за ногу с тройным загибом!
— Наконец-то и до тебя дошла вся неизбывная радость происходящего, — прокомментировала мой порыв Патриция.
— Мы в Лимбе!
— Восхищает, как ты умеешь понимать очевидное.
Ни с чем: ни с самолётом. Ни с птеродактилем. Ни с гигантской бабочкой, нельзя спутать резвящегося в небе экоя. А водятся они лишь в одном-единственном измерении…
— Как мы здесь оказались?
Я что хочу сказать: в Лимбе я был всего один раз. И поверьте: ЭТО было последней точкой в пространстве, которую я бы выбрал для перемещения.
— Вероятно, какой-то идиот открыл портал, — ядовито хмыкнула Патриция. — Хотя его и предупреждали этого не делать.
— Если что, на минуточку, портал идиота спас нам обоим жизнь, — запальчиво возразил я. — И кстати: почему "обоим"? А где Денница?
— Судя по всему, в лучшем мире, — отрезала Патриция. — И наверняка чувствует себя ГОРАЗДО счастливее, чем мы.
— Взорвавшись в собственном автомобиле?
Жалко. Нет, правда… Я только начал к нему привыкать.
На меня посмотрели, как на… ну да. Полного идиота.
— Макс, ты забыл одну маленькую, совершенно незаметную на общем фоне деталь, — зловеще проговорила Патриция. — МЫ ДЕМОНЫ! Практически бессмертные существа. Максимум, что нам грозило — это хорошенько вываляться в пыли.
Я моргнул.
Об этом я как-то не подумал.
Значит, Денница не погиб…
Вместо этого он преспокойно восстал из обломков автомобиля, отряхнулся и пошел домой.
Но всё-таки что-то не сходится…
— Вы-то может, и уцелели бы. Но я-то не демон.
— Это твои личные половые трудности.
— Ага. Особенно, учитывая заклятье обратной связи. Если бы я погиб, от Денницы остались бы рожки да ножки — причём, в БУКВАЛЬНОМ смысле.
Я был так доволен своей железобетонной логикой, что широко улыбнулся.
Молодец я!
— А ты не думал, что мы с Денницей могли ВЫТАЩИТЬ тебя из машины? — спросила Патриция. — Помни: ты мой гость! Я НЕ ИМЕЮ ПРАВА дать тебе погибнуть.
Я опешил.
— А… Как же все ваши с Денницей разговоры о том, что всех нас ждёт неминучая гибель? Что злой колдун решил достать меня, убив Денницу?
Патриция устало закатила глаза и тряхнула обвисшими, как грязные сосульки, волосами.
— Так это был ТРОЛЛИНГ? Я изо всех сил топнул по жиже ногой и провалился по колено. — Предупреждать надо!
— Для твоего образа жизни ты удивительно доверчив, Макс.
— Я думал, мы друзья, — вытащив из грязи ногу — без ботинка, — я повернулся к Патриции спиной и энергично зашлёпал к горизонту.
— А ещё — ведёшь себя, как ребёнок, — Патриция пристроилась рядом. Она легко шагала по болотной жиже — даже шпильки не проваливались!
— Да мне и в голову не могло прийти, что вы с Денницей станете шутить такими вещами. Вы практически УБЕДИЛИ меня в том, что мы погибнем. Я не мог этого допустить.
Патриция рассмеялась. Тряхнув головой — грязные брызги полетели во все стороны — она шлёпнула себя по бёдрам.
— Ну и глупая у тебя была рожа! "Мы все умрё-ё-ём!" — пропищала она противным голосом. — Спасти нас может только Великий и Безумный Макс!..
Я посмотрел на неё с предубеждением.
— Знаешь, пожалуй, тебя я тоже буду звать демангелом. В тебе ничего не осталось от той Патриции, которую я любил. Совсем ничего.
И я вновь зашлёпал по болоту, куда глаза глядят.
Но не прошел я нескольких шагов, как грязь передо мной вздыбилась, пошла гигантскими пузырями и предо мной воздвиглось чудовище.
Облепленное тиной, вонючее и такое же липкое, как дорвавшийся до конфет младенец.
— Кто здесь упоминал демангела? — вопросило чудовище удивительно знакомым голосом.
— Денница?..
— Я же просил не называть меня этим мерзким словом. Это не политкорректно, в конце концов!