— Они сразу же отправились в кабинет, — сухо произнесла миссис Роше. — А мистеру Батлеру пришлось немного посидеть в прихожей.
— Как только я смог, то сразу же поднялся в кабинет, — сердито перебил экономку управляющий, упрямо расправляя плечи. — Полицейские дежурили у дверей, а сержант осматривал сэра Себастьяна. Увидев меня, он принялся расспрашивать обо всем, что происходило в доме. Оказалось, что по дороге к дому он успел послать вестового за инспектором в центральное управление и за врачом. Едва я успел закончить свой рассказ, как появились мистер Снорри и инспектор из Центрального Управления Полиции, что сразу же взял все в свои руки.
— Очень неприятный тип, — сухо произнесла экономка, — распоряжался здесь, как у себя дома.
— Нас просто выставили из кабинета, — с горечью воскликнул Роджер. — Мы остались на кухне и вышли только когда тело сэра Себастьяна уже выносили из дома. Мистер Снорри любезно согласился сказать нам пару слов, тогда как этот грубиян из управления даже не остановился.
— И что же сказал врач? — быстро спросил Томас, уже не скрывая своего любопытства. — От чего же умер профессор?
— Мистер Снорри сказал, что у него остановилось сердце, — сумрачно сообщил Роджер. — Он сказал… Сказал, что профессор порезался осколками пробирки, содержавшей яд. И добавил, что нашел осколки на полу, около кресла, и теперь полиция забирает их для исследования.
— Так, получается, это был несчастный случай? — искренне ужаснулся Томас. — Просто эксперимент, что так неудачно закончился…
— В этом и странность! — воскликнул управляющий. — Сэр Себастьян никогда не работал с опасными веществами дома, и не держал ядов у себя в кабинете!
— Ну, может быть, это был особый эксперимент, — протянул Томас, вспоминая безумца Хиллмана, — что‑то такое, что следовало держать в секрете, тайная работа…
— Профессор не работал дома с опасными веществами, — отрезал Батлер. — Для этого у него была прекрасная лаборатория в Университете. И он всегда был очень аккуратен, очень. Сэр Себастьян никогда бы не стал работать с чем‑то опасным, после рабочего дня, уставшим и не выспавшимся.
— Да, наверное, так, — вежливо заметил Маккензи, припоминая, сколько бессонных ночей он провел в своем кабинете, смешивая кислоты для протравки медных проводов. — Хотя яд мог содержаться в чем‑то другом.
— Нет, — Батлер покачал головой. — Я бы знал. Профессор часто поручал мне покупать ингредиенты для его исследований. Не помню, что бы я покупал яд, способный остановить сердце. И оставить порезы на руках.
— Понимаю, — мягко сказал Томас, подумывая, как бы свернуть на более безопасную тему, — а кто же организовал похороны?
— Мистер Ноб, поверенный в делах профессора, — сказала миссис Роше. — Он пришел рано утром и сразу же сказал, что у него уже есть договоренность с аббатством Клампхилл.
— Так быстро? — удивился Томас. — Просто удивительно.
— Все было оговорено заранее, — признался управляющий. — Здоровье сэра Себастьяна заметно ухудшилось в последнее время. А все его семья похоронена на кладбище при аббатстве. Поэтому он заранее оставил распоряжения поверенному. Он хотел после кончины быть со своими родными.
— Нет, я о другом, — быстро произнес Томас. — Я о том, что полиция так быстро, к утру, заполнила все свои бумаги.
— О, как раз они и порекомендовали мистеру Нобу не тянуть с похоронами, — произнес Батлер. — Сказали что бумажной работы еще на неделю и не стоит ждать пока тело начнет… В общем, они опечатали кабинет профессора и велели нам дожидаться конца следствия.
— Полагаю, оно не затянется, — с горечью в голосе заметила экономка. — Они уже все решили.
— Сэр Томас, — с чувством произнес управляющий, — поверьте, я и миссис Роше знаем профессора Макгрегора уже долгие годы. Мы уверенны, что здесь что‑то не так.
— Я понимаю, — вежливо произнес Томас, посматривая на огромные часы. — Надеюсь, что полиция во всем разберется, ведь расследование еще продолжается.
— Мы тоже надеемся на это, сэр, — отозвался управляющий. — Надежда на правду, это все, что у нас осталось.
Маккензи поднял голову и взглянул на пожилую пару, застывшую на этой огромной и пустой кухне, которой больше не суждено обслуживать большую дружную семью. Томас увидел двух стариков, потерявших все, что у них было, и обреченных доживать свой век в неизбывной печали и тоске. Возможно, правда о смерти профессора и оставалась тем единственным спасательным кругом, что поддерживал их на плаву. Им просто нужно было что‑то, ради чего еще стоило жить.