— Спасибо за все, сэр Томас, — сказала она, глядя ученому прямо в глаза. — Вы очень чуткий и отзывчивый джентльмен, именно такой, что мог произвести хорошее впечатление на дядю Себастьяна. Вы искренне интересовались его судьбой, пожалуй, единственный, из этих надутых индюков Лонбургского Университета.
— Ну что вы, — неловко пробормотал Томас, чувствуя, что еще миг, и он покраснеет словно мальчишка. — Мы не были близко знакомы, но я бесконечно уважал сэра Себастьяна и, конечно, не мог не выразить свои чувства, когда узнал, о его внезапной кончине.
— Именно об этом я и хотела поговорить с вами, — тихо произнесла Эмма, не отводя взгляда от Маккензи. — В доме профессора я встретила полисмена, запечатавшего дверь кабинета. Он был весьма косноязычен и не смог мне толком рассказать о том, что произошло той ночью. Зато Батлер говорил непрерывно. Он поведал мне о своих подозрениях и о том, что вы тоже проявляли интерес к странной смерти Себастьяна. Именно поэтому я пришла к вам, чтобы попросил о помощи.
— О помощи? — искренне удивился Томас. — Конечно, мисс Эмма, я сделаю все, что в моих силах, но чем же я могу вам помочь?
— Помогите мне разобраться в том, что произошло, — тихо попросила девушка, не отводя молящего взгляда зеленых глаз от ученого. — Я выслушала историю Роджера и… Это все так странно, что я не знаю, что и думать. Я все равно останусь в Лонбурге, хотя бы до оглашения завещания, и хочу потратить это время на то, чтобы разобраться в этом странном происшествии. Вы же тоже считаете его странным?
— О, да, — немного натянуто произнес Томас, уже решивший, что всю эту историю следует оставить полиции. — Конечно, тут есть над чем поразмыслить. Конечно, я помогу вам, Эмма.
— Превосходно! — лицо девушки озарила улыбка, заставив вскипеть кровь Томаса. — Тогда, отправляемся немедленно!
— Куда? — пораженно спросил Маккензи, ощущая себя болваном, потерявшим нить разговора.
— К нам в дом, конечно, — бодро отозвалась Эмма. — Поедем к нам, и вместе осмотрим кабинет дяди Себастьяна. Надо узнать, чем он занимался.
— Но полиция опечатала кабинет… — начал Томас.
— К черту полицию, — отозвалась девушка, решительно взмахнув рукой. — Я единственная родственница профессора, а его управляющий делами просил поискать экземпляр завещания, хранившийся в рабочем кабинете дяди. Ему надо удостовериться, что дядя не внес в него изменения в последний момент. Правда, он просил Роджера, но тот не решился перечить полисменам. А я полна такой решимости. Эти болваны не узнают завещание, даже если уткнуться в него своими красными от пьянства носами. Итак, выдвигаемся домой, и пусть только кто‑нибудь посмеет меня остановить!
Томас смотрел на раскрасневшиеся от волнения щеки Эммы и чувствовал, как у него внутри все кипит. Он не считал, что вскрывать опечатанный полицией кабинет — хорошая идея. Более того, после ночных размышлений, он пришел к выводу, что не следует вмешиваться в расследование полиции. Он собирался забыть эту историю, но… Но как он мог оставить без помощи эту молодую и, несомненно, наивную, провинциалку, приехавшую ночным экспрессом в Лонбург? Нет, решительно, честь Оркнейского джентльмена не позволяет ему оставить молодую леди, потерявшую любимого дядю, наедине с этим чудовищно опасным серым городом.
— Конечно, — с жаром выдохнул Томас, — осмотрим кабинет. Вот только…
— Что? — находящаяся на полпути к двери Эмма обернулась.
— Не могли бы вы подождать меня внизу, мисс Макгрегор, — произнес Томас, окидывая взглядом свой резиновый передник. — Боюсь, не нужно несколько минут, чтобы привести себя в порядок.
— О, — выдохнула Эмма. — Конечно. Простите меня Томас, я иногда бываю совершенно несносна. Жду вас на улице. Я попросила кэбмана подождать, так что, наверно, я сразу сяду в кэб.
Томас не успел ответить — Эмма исчезла в дверном проеме, оставив ученого в одиночестве. Пораженный Маккензи оглядел кабинет, не в силах поверить в то, что только что произошло. Он, конечно, не сторонился женского общества, и знавал дам исповедовавших и более фривольные взгляды. Но Эмма… Это просто явление другого порядка.