Когда бесчувственное тело последнего из шайки упало к ногам незнакомца, пораженный Томас медленно выпрямился. С изумлением он глядел на растрепанного широкоплечего мужчину в плаще, застывшего над грудой поверженных бандитов, сжимавшего в одной руке изогнутый нож, а в другой тяжелую дубинку. Кажется, вся схватка заняла несколько секунд, не больше, и только сейчас Маккензи начинал понимать, какое это было чудо — двое против шестерых в темном Лонбургском переулке…
Незнакомец опустил свои орудия и смерил ученого удивленным взглядом, с заметной долей уважения. Вскинув в притворном удивлении узкую бровь, незнакомец отсалютовал Томасу своим ножом словно шпагой, и сказал:
— Вы снова удивили меня, мистер Маккензи. И на этот раз гораздо больше. Что это за чертова штуковина у вас в руках? Богом клянусь, повидал я за свою жизнь немало, но такого еще не встречал, ни в метрополии, ни в колониях.
Прежде чем ответить, Томас, так и не опуская своего страшного орудия, внимательно изучил фигуру незнакомца, пытаясь понять — на чьей же он, все‑таки, стороне.
— Назовитесь, — потребовал Маккензи. — Кто вы такой?
Незнакомец, ухмыльнувшись, распахнул плащ и спрятал в ножны, висевшие на поясе, свой чудовищный клинок. Потом крутанул в руках дубинку, словно примериваясь к ее весу. Томас внимательно следил за этими манипуляциями, не отводя взгляда от странного типа и держа наготове свое электрическое оружие. Маккензи был смертельно серьезен, взгляд его застыл, на скулах играли желваки, плечи напряжены — ученый готов был продолжить схватку, если бы его не удовлетворил ответ незнакомца. Тот, судя по всему, прекрасно это понял. Опустив дубинку, он вскинул руку к черному котелку–дерби, небрежно коснулся его двумя пальцами, и отрекомендовался:
— Никлас Арчибальд Райт, штаб–сержант Второго Пехотного Полка Бангалора, полевая разведка. В отставке. Ныне — охотник за наградой.
— Охотник? — Томас с подозрением окинул взглядом крепкую фигуру нового знакомого, не опуская своего оружия. — И на кого же вы охотитесь, мистер Райт?
— На всех, за чью поимку назначена награда, сэр Томас, — невозмутимо ответил тот. — Армия нанимает меня для поимки дезертиров. Суды просят обеспечить явку обвиняемых на заседания, или найти тех, кто уклоняется от исполнения решений суда. Полиция иногда просит найти на Лонбургском дне особо опасных преступников, что на милю не подпускают к себе шпиков. Охотник за головами — так нас называют в бульварных листках.
— Ах, вот что, — Маккензи опустил руку с кастетом и с любопытством окинул взглядом крепкую фигуру мистера Райта.
Томас, конечно, знал об охотниках за головами. Непрерывная череда колониальных войн требовала непрерывного потока новобранцев для славной королевской армии Оркнеи. И далеко не все из них соглашались добровольно принять эту честь — сражаться за Великую Империю. Число уклонистов и дезертиров постоянно росло. Беглецы, вынужденные скрываться от властей, без колебаний вливались в криминальный мир Оркнеи, пополняя и без того немалые ряды преступной гвардии. Преступность росла, военные и полиция не справлялись с охраной правопорядка и, порой, привлекали для решения проблем простых граждан. В основном, конечно, отставных военных, обладавших нужным опытом. Но мистер Райт выглядит слишком молодым…
— Здоровье вынудило меня покинуть действительную службу, — словно угадав мысли собеседника, сказал Никлас, покачивая дубинкой. — Но я по–прежнему на хорошем счету у старых армейских знакомых. В конце концов, я провел в мундире больше десяти лет.
— Больше десяти? — искренне удивился Томас, — но вы слишком молоды…
— Завербовался в пятнадцать лет, завысив свой возраст, — с ухмылкой признался Никлас. — У сына рабочего фабрики дирижаблей есть два пути на выбор — станки и пушки. Я выбрал пушки.