— И все же, думаю, вы недооцениваете его потенциал, сэр Томас. При всем моем глубоком уважении к вам и Колледжу, я думаю, что ни один капитан не отказался бы от такого компактного керосинового двигателя на корабле вместо этих огромных паровых чудовищ. Помню, в пятьдесят шестом, кажется, в Севильском проливе…
— Двигатель не настолько мощный, как пишут Новости Науки, — возразил Томас, — да и топливо к нему… Вода всегда под рукой. И огонь. И пар намного безопаснее. Мы ходим на пару Эндрю и продолжим ходить до тех пор, пока его не сменит электричество — благодаря залежам синего кварца. Новые аккумуляторы, невероятно емкие и небольшие, позволят нам гораздо шире использовать электричество.
— Безопасный пар, — бывший сержант покачал головой. — Видели бы вы, сэр Томас, как взрывается паровой котел, не выдержав давления. Никакая артиллерия с этим не сравнится. Гнев Божий в натуральном виде.
— Все технологии опасны, — меланхолично заметил Маккензи, приступая к чаю и желая потихоньку закруглить разговор. — Одни больше, другие меньше.
— И потому я еще долго будут развозить печенье на своей верной лошадке, — подхватил Эндрю. — На мой век, конечно, хватит и конной тяги. Признаться, видя на улицах пассажирские парокаты, я немного завидую вам, молодым. Дело идет к тому, что скоро все в этом сумасшедшем городе пересядут в железные колымаги, а кэбы больше не будут оставлять после себя кучки навоза у моего крыльца. Но, наверно, этого я уже не увижу.
— Увидите, Эндрю, увидите, — с убеждением произнес молодой ученый. — Будущее гораздо ближе, чем вам кажется. Конечно, все мы смертны, но прогресс идет семимильными шагами, и до будущего рукой подать.
— Кстати, о смертности, — Эндрю спохватился и зашуршал газетами, перебирая маркие от типографской краски листы. — Вы знаете профессора Макгрегора?
— Себастьяна Макгрегора? — Томас выпрямился, отставил чашку чая в сторону. — Что с ним?
— Увы, — печально произнес Эндрю, осторожно вытягивая из кипы газет отдельный лист. — Профессор вчера скончался. Вот, Новости Науки, четвертая страница…
Томас выхватил из протянутой руки сержанта газетный лист и склонился над ним, пытаясь разобрать мелкие буквы.
— Не может быть! — воскликнул он, наконец, — пишут, что профессор скончался сегодня ночью, а сегодня уже похороны!
Помрачнев, Томас откинулся на спинку стула и отодвинулся от стола.
— Я не был с ним близко знаком, — тихо сказал он. — Но Макгрегор читал у нас курс инженерии на третьем курсе. Помню, мы с ним знатно поспорили пару раз. А его Мелкая Механика до сих пор является моей настольной книгой. Выдающийся ученый.
— Соболезную, — вежливо сказал Эндрю. — Я часто встречал его имя в «Новостях Науки». Судя по статье, это был весьма уважаемый в Университете преподаватель.
— Еще какой, — с досадой бросил Томас, поднимаясь на ноги. — Вот что, Эндрю. Я поеду в Колледж. Попробую узнать, что случилось. А потом, вероятно, я пойду на похороны, так что не ждите меня к обеду и не готовьте на меня. Слышите, Эндрю? Скажите Мэри, что не надо на меня готовить, а то будет как в прошлый раз. Мне было очень неудобно.
— Ну что вы, сэр Томас, — добродушно сказал отставной сержант. — Для нас никакого неудобства, ну, подумаешь, осталось немного еды…
— Еда лишней не бывает, — помрачнев, отрезал Томас, швыряя на стол салфетку. — Мне, воспитаннику казенного пансиона, прекрасно об этом известно. Доброго дня, Эндрю.
— И вам так же, — пробормотал мистер Финниган. — Хотя, какой уж там добрый день, на похоронах то.
Маккензи огорченно махнул рукой, хотел что‑то ответить, но сдержался. Развернувшись, он быстро вышел из комнаты, оставив расстроенного хозяина дома допивать остывший чай.
3
На похороны профессора Томас прибыл с опозданием, пребывая в самом скверном расположении духа. Размышления о внезапной кончине Макгрегора погрузили молодого ученого в пучину меланхолии, обильно сдобренной собственными печальными воспоминаниями о судьбе родителей.
Погода — мерзкий липкий дождик, вяло сочившийся с неба сквозь облака тумана, перемешанного со смогом прибрежных фабрик, — угнетала все сильней. Да и дорогу к аббатству Клампхилл нельзя было назвать приятной — Томасу, выехавшему из Колледжа Механики после обеда пришлось сначала воспользоваться услугами парокатной трамвайной линии Белла, потом пешком пересечь длинный Каменный Мост через Тару, а потом еще трястись полчаса в обычном кэбе по булыжной мостовой. Так что когда Томас Маккензи ступил на изумрудную траву кладбища Клампхилл, уже более двух веков существовавшего при аббатстве, он чувствовал себя разбитым и невероятно уставшим. Тело, за последние годы, привыкшее совершать лишь моцион до Колледжа и обратно, решительно протестовало против дополнительных нагрузок. Что тоже не улучшало настроения Маккензи — оказывается, погрузившись в свои исследования, он совсем потерял спортивную форму.