- Если попробуешь убрать мою руку еще хоть раз будешь сама укладывать меня спать.
- Могу спеть вам колыбельную, кин. – Только сказав это вслух, я поняла, какую глупость сморозила, но мужчина хмыкнул и, обхватив меня крепче, прижал сильнее, буквально выдавливая воздух из легких.
- Стоны хорошо отраханной девушки лучшая колыбельная для меня. – В голосе слышалась улыбка, но мурашки, проскочившие по моей коже, выдали как мне не по себе от его объяснения. – Как твое имя?
- Хельга, господин.
- Хель*, значит? – Продолжая улыбаться, спросил он, зарывая носом в мой затылок и выдыхая горячим воздухом. – И кто же тебя так назвал? – Мужская рука сама опустилась вниз и перехватила мое запястье со шрамом, поднимая его перед нашими лицами.
- Ваханка. Она приезжала на наш остров, когда моя мать была беременна и наказала назвать меня Хельгой. – Мужчина медленно погладил грубоватую неровность ожога, словно раздумывая над чем-то.
Я чувствовала себя крайне глупо, рассказывая эту историю.
Ваханок не очень любят. Чаще всего это безумные старухи, которые плавают с острова на остров и попрошайничают, но мама верила в то, что они знают что-то больше, что боги говорят с ними и выполнила наказ. Так я стала той, в чьем имени сама смерть. При рождении старейшина клана самолично пометил меня, прижигая кожу раскалённым железом, чтобы каждый знал…
- Значит, ты ваха. – Заключил он.
- Да, господин. И вам не стоит забирать меня с собой. Я принесу вам одни несчастья.
Я, дочь той, что послушав проклятую старуху, принесла в мир очередную ваху. Проклятого ребенка, которого будут сторониться до конца ее дней. Я обречена на одиночество, и еще с девства наслушавшись о том, что я виновата в смерти матери, я поняла и приняла свою участь.
Но сейчас, услышав хоть и маленький, но отголосок надежды, я, вложив в голос всю свою честность, постаралась отвести от себя беду, но мужчина, отпустив запястье, провел широкой ладонью по моему животу и запустил пальцы под кромку белья, заставляя меня окаменеть.
- Моя мать тоже назвала меня из-за предсказания ваханки. – Поделился он, поглаживая волосы на моей промежности. – Она предсказала, что моей женой станет сама смерть.
Вспомнив о широких браслетах на его руках, я забыла, как дышать, а Хальвор продолжил:
- Вот я и нашел тебя. Моя Хель.*
****
(Прим. автора)
Хель - в германо-скандинавской мифологии повелительница мира мёртвых.
Глава 6
Чуть раньше…..
Думал много. И все мысли крутились вокруг девчонки, что сейчас осталась одна в покоях здешнего ярла. Такая мелкая и хилая, но в голубых глазах, сверкали молнии решимости, сдерживаемые страхом за свою жизнь.
Пока нес ее, мысленно представлял, как стяну с тощих плеч трухлявое платье, плавясь от любопытства, что же там за тряпкой из грубой мешковины, но стоило протянуть руки, как она вздрогнула, напоминая, что неприкасаемая. Ее сторонились, избегали, и я мог бы ее понять, если бы не положение, которое частично уберегло меня от такой одинокой участи.
Слишком слабая. Мог бы из нее выйти толк? Сомневаюсь.
Допивая дешевую брагу, в пол уха слушал разговоры товарищей, лишь изредка отвечая на вопросы, видя перед глазами иллюзорные темные волны волос, когда распустил ее остриженную косичку. Нужно запретить ей это делать, и эти бинты… Хитрая, но и это не уберегло. В своих силах сомнений не было, я бы нашел ее, перевернув даже целый остров, но как же она умело скрывалась. Это достойно уважения.
Представил как, свернувшись калачиком, ждет меня в чужой постели и собственничество рыкнуло в груди. Слишком рьяно нутро на нее реагировало. Слишком неожиданно и непредсказуемо. Вспомнилось, как грубо Орм сбросил ее со своих плеч, и как жалко она сжималась, стараясь даже не дышать. Проучить «товарища» было просто необходимо. Но это позже.
- Она? – Спросил Ральфус повернувшись ко мне и поскреб бороду.
- Без сомнений.
- Думаешь, долго протянет?
Вопрос был уместен. Наши женщины были крепки телом и сильны духом, и Хе-ель… Выбивалась своей слабостью.
- Оглянись. Если она выжила здесь, то Черный покажется ей пиром богов.
- Будем надеяться.
Пить больше не хотелось.
Тянуло к девчонке страстным желанием рассмотреть ее поближе, возможно потрогать и пощупать, но мозгами понимал – будет сторониться. Даже самые невинные прикосновения вызывали в ней отторжение, которое она даже не пыталась прятать, просто не видя смысла.