- А дальше что? – спросила подруга, - он просто умрет? Перестанет быть волшебником? Или что? – не понимала Гермиона.
- Или что, Грейнджер, - говорит Малфой, в своей излюбленной манере, показывая превосходство и разницу в знаниях, статусе. Так сказать, говоря и рассказывая, он делает ей одолжение, - после того, как начнется процесс отмирания волшебной составляющей, когда ему будет банально не хватать энергии на Люмос или Нокс, директора станет ломать, крутить и тянуть к магии, как наркомана. Магия – наша жизнь, без нее волшебник не может существовать. Многие, став сквибами кончали с жизнью.
- Но, это же последствия ритуала. Он знал о том, на что шел. О последствиях. О выгорании магии и последующей смерти. Или я снова что-то упускаю?
Малфою нравилось происходящее. А именно поучение магглокровки в области темной магии и запретных, темных ритуалах. Гермиона слушала Драко, как профессоров на уроках, она была не против происходящего полевого обучения. Ее все устраивало. Рон тоже слушал Драко, но молчал. Он не обо всех ритуалах осведомлен. Так что и ему интересно. Только вида, что он внимательно слушает Драко, друг не подавал. На лице друга присутствовало желание врезать блондину за одно лишь присутствие в нашей компании, и за нравоучения.
Признаться честно, будь мы в прошлом, курсе так на пятом или четвертом, за манеры и тон, интонацию и не скрываемые насмешки в пробелах семейного образования, я бы тоже мечтал разбить нос Малфою. Но, это в прошлом. А то, как он себя ведет при друзьях – это привычка и вдолбленное отцом поведение превосходящего по статусу. Так уж он воспитан сиятельным лордом Малфоем.
Тот же Поттер, его избалованность, вседозволенность, только потому, что он наследник рода. Вспоминаю наши с Северусом уроки по Окклюменции и их с отцом и Поттером стычки, правильнее сказать издевательства по отношению к Северусу. То же превосходство и показатель силы и чистокровности. И в отличие от Драко, с возрастом Поттер как был заносчивой задницей, так ей и остался. Даже смерть родителей не остепенила.
Драко же ведет себя так исключительно по привычке. Видя наше трио, он возвращается в прошлое, мирные деньки без воскресшего темного лорда, омоложенного директора с его грандиозным планом войны между светом и тьмой. Следовательно, возвращаются и его замашки. Мы не обращаем внимания. Стараемся это делать. Да и выросли мы, чтобы обижаться на подобный тон и манеру общения. Слушаем. Способ Малфоя подавать информацию и надменное поведение подругу не бесил и не коробил. Он такой, какой есть. Она это понимала и принимала. Рон же смирился.
- Да. Директор просто так не смирится с приближающейся смертью. Не тогда, когда от него зависит будущее светлой стороны в противостоянии с лордом. Он найдет выход, скорее всего уже нашел.
- Какой же? – спросил друг. Мы были близко к Хогсмиду, виднелись крыши и дым из печных труб, когда вводить в курс дела стал я. Мы шли рядом, я между Роном и Гермионой, как в старые добрые.
- У меня есть предположение, - Малфой и его уроки по темным ритуалам отошли на задний план. Он шел за нами, - я немногое, но кое-что узнал о ритуале «Чужая Судьба». Прочитал на досуге. Это не единственный ритуал, способный отменить проклятие и исцелить за чужой счет. Кроме этого ритуала есть еще несколько ритуалов, способных продлить жизнь волшебнику, спрятав его от Высших сил.
- Что за ритуал? – спросила подруга.
- В чем суть? – интересовался Рон.
- Ритуалов два, и какой из них предпочтет директор я без понятия. Каждый из них несет в себе, то же направление, что и «Чужая Судьба», отсрочку, продление жизни, молодость и магическую мощь. Что первый, что второй крайне опасны и смертельны в случае ошибки.
- Ага, как и в случае успеха! – сказал Драко.
- Да, Драко прав. Для окружающих директор, применив любой, из этих ритуалов будет представлять опасность. Каждый волшебник, не важно аристократ или магглокровка будет для него как батарейка или розетка с электричеством.
- И что? Он вот так вот просто подойдет, прикоснется к любому волшебнику и заберет жизнь, магию и годы жизни? – предполагал друг. Мы с Драко синхронно сказали: «да», что именно так и произойдет. Конечно, проще было бы использовать переходники, чтобы не привлекать внимания и делать себя подозреваемым. Над этим я тоже подумаю, а пока не стану распространяться.
За разговорами и мыслями мы пришли в Хогсмид. Меня вели в кабак Аберфорта, чтобы поесть и выпить горячего чая или крепкого кофе. Видел сидящих за столом близнецов, а рядом с ними стоял директор. Малфой быстро ретировался, хотел и я, но меня заметили. Махали рукой и звали к столу.
Мы тут же, на ходу придумали легенду о нашем знакомстве и дружеских взаимоотношениях. Если уж играть, то до последнего вздоха, желательно его, а не моего. Пусть директор немного побесится, видя меня с друзьями и близкими покойного Гарри Поттера, как и от невозможности раскрыть мою истинную личность. Ведь, правда о смерти Гарри Поттера известна лишь ему и мне. Остальные верят словам директора, и не сомневаются в том, что произошел несчастный случай.
- … так ты говоришь, что Сириус твой отец? – спрашивает Рон.
- И ты все это время не знал, что являешься наследником рода Блэк? – устраивают мне друзья показательный расспрос, все для директора. И он видя все это, вмешивается, говоря:
- Как и мы все, не знали, что Сириус оставил после себя сына. Да и он сам не знал, - смотрит на меня Дамблорд, - так ведь, Натаниэль? – а мне ничего не остается, кроме как согласиться и участвовать в этом разговоре. Отвечал на все вопросы, как и друзья, - а как вы с Натаниэлем познакомились? – спрашивает у Рона и Гермионы.
- Он гулял по берегу Черного озера, шел в Хогсмид, как и мы. Увидели, думали, Сириус, чуть в Мунго в отделение душевно-больных не побежали.
- Для надежности решили проверить, - говорит подруга, смотря на меня, - подошли, спросили кто он такой, что делает в окрестностях Хога и куда идет. Узнали, предложили помощь. А по пути познакомились и пообщались.
- Так, что вас привело в Хогсмид, Натаниэль? – смотрит на меня директор, а я смотрю на близнецов Уизли, в голове сама собой рождается мысль:
- Говорят, у вас парни, самый лучший магический шоколад и сладости. С неожиданностями. А еще приколы и розыгрыши. Хотел навестить вашу лавку и что-нибудь купить. Подшутить над друзьями. У нас в Америке таких лавок с розыгрышами нет. Что посоветуете парни? Для первого раза.
- Как оказалось, Блэк…
- … ты не такая чопорная задница…
- … как мы о тебе подумали в первый раз!
- Хм, да, как оказалось, - смеюсь я и смотрю на Рона и Гермиону. Те смеются и соглашаются. А директор откланивается, мол, дела у него. И напомнил о нашем с ним разговоре и ушел. И только хотел выдохнуть, как на меня налетели близнецы, в их излюбленной форме продолжая фразы друг друга:
- Гарри…
- … как ты мог?
- …нам ничего не сказать!
- Почему не давал…
- …о себе знать?
- Мы же – семья! - в один голос заявили Фред и Джордж.
- Парни, мое имя – Натаниэль. А Гарри Поттер и правда мертв, утонул в озере с инферналами… - близнецы переглянулись и потребовали от меня подробного рассказа, что происходит и во что я снова вляпался. И я не отказал.
========== Часть 18 ==========
Комментарий к Часть 18
не бечено)
Мы уже десять минут сидели в тишине. Я рассказал все, что со мной произошло, начиная с шестого курса, о просмотре воспоминаний директора о Томе Реддле. О добыче воспоминаний у профессора Слизнорта, о поиске крестражей, и о моей смерти в озере с инферналами. И все ради того, чтобы уничтожить крестраж лорда, торчащий в моей голове, чтобы стать еще на шаг ближе к победе.
Именно на этом моменте стоял отборный мат и не особо лестные выражения в сторону директора. Думали, раскрыть его обман, показать меня живого и поведать миру о нем всю правду, но не нам с ним тягаться. Мы – подростки, а он – великовозрастный интриган и многоходовщик.
Дальше рассказывал о перерождении в Хранителя. Но, если бы не это, то я стал бы русалидом. На новость о проклятии Озерной Госпожой сущностью русалида отреагировали бурно и с кучей шуток, приколов и подколов. Мол, давай тебя, Нат, сварим и узнаем загадку мира, какой же будет суп, если сварить русалку: мясной или рыбный. Я слал их глубинами Черного озера, но смеялся, говоря, что точно не съедобный. Сварят - отравятся. Рассказал о наших с Госпожой родственных отношениях.